Орлы в буре

затаиться. Они никогда не узнают, что мы были здесь.

— И позволить, чтобы им сошло с рук все, что бы они ни собирались

сделать? — яростно зашипел Пизон. — Достань свой кинжал и следуй за

мной.

— Что ты собираешься делать?

— Подойдем поближе, посмотрим, сколько их там, и поднимем

тревогу.

— Я не это планировал на вечер, — проворчал Метилий, но все же

поплелся за Пизоном.

Он оставил оставшихся линей позади. Это было расточительно, и

Дульций и остальные будут жаловаться, но это было предпочтительнее, чем

оказаться с ними в опасной ситуации. Благодарный тому, что у них не было

вина, Пизон протопал к массе темных очертаний, которые были наполовину

построенными сосудами. Он добрался до первой громады, никого не увидев, и, остановившись, посовещался с Метилием.

— Будет безопаснее оставаться со стороны форта от кораблей, —

пробормотал Пизон. — Отойдем слишком близко к воде, и мы рискуем

попасть в ловушку. Иди в другую сторону, и мы можем бежать к форту, если

понадобится.

— Мне это не нравится. Нас только двое против бог знает скольких?

— Мне это тоже, черт возьми, не нравится, но наш долг – сделать что-нибудь. Думаешь, Тулл сдержался бы?

— Конечно, нет, но он настоящий герой.

— А ты один из его храбрецов. — Пизон хлопнул Метилия по руке, надеясь, что его собственные нервы не выдадут его. — Мы двинемся быстро,

— прошипел он. — Держись поближе. Пригнись. Если мы разлучимся, не

жди меня. Доберись до пристани и подними тревогу.

— Да. — Голос Метилия был недовольным, но решительным.

61

Успокоенный, Пизон подкрался к носу корабля. Точечки света

отмечали костры часовых, примерно в четверти мили от нового дока. Над

всем возвышался форт с тысячами солдат. «С таким же успехом эти люди

могли бы быть в Риме», — подумал Пизон, борясь со страхом. Их лучшим

вариантом было то, что там будет не слишком много незваных гостей с

которыми могли бы справиться ближайшие часовые. Долгие мгновения он

изучал темноту справа – там, где слышал плеск, – и был разочарован, увидев

только недостроенные корабли. Пизон начал задаваться вопросом, не

почудился ли ему шум лодки.

— Что это? — Метилий прошипел ему в ухо. — Послушай.

Сначала Пизон ничего не мог разобрать, но потом… мужские голоса, невдалеке и справа. Его внутренности сжались, но он стиснул зубы. —

Давай.

Как два вора, они крались на звуки, доносившиеся из-за второго

корпуса. Вдохновение охватило Пизона, и он, опустившись на колени, заполз

под перевернутый корабль. Метилий последовал за ним. Защищенные таким

образом, они могли видеть другую сторону корабля до высоты колена.

Сердце Пизона бешено колотилось – он мог насчитать не меньше десяти пар

ног. Они были одеты в штаны, что подтверждало их принадлежность к

германцам и злонамеренные намерения. Что еще хуже, он услышал

бормотание на германском. Когда он сосредоточился, оно стало различимо.

— Убери руку, — приказал голос. — Мы должны поджечь корабли

одновременно. Таким образом, еще больше сгорит, прежде чем римляне

отреагируют.

Как хотел Пизон в этот момент, чтобы весь его контруберний был с

ним. Даже со своими кинжалами они могли бы уложить с этой позиции

полдюжины воинов, а затем прикончить остальных. Мудрость его идеи

вскоре была поставлена под сомнение, поскольку в поле зрения появилось

больше пар ног. Пизон, у которого пересохло во рту указал на них; Метилий

мрачно кивнул ему в ответ. Причалили как минимум две лодки, если не

больше. Пришло время уходить и поднять тревогу, пока их не увидели и не

услышали. Пизон указал большим пальцем в направлении, откуда они

пришли, и с облегчением Метилий одними губами сказал — Да.

Чего они не ожидали, так это того, что воин отделится от своих

товарищей, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Поднявшись на четвереньки, Пизон с ужасом увидел мужчину менее чем в трех шагах от себя, украшающего соседний корпус дугой мочи. Его копье было прислонено к

бревнам корабля. Хотя Пизон и Метилий позади него двигались тихо, воин

все же услышал их.

62

Он повернулся с членом в руке, струя его мочи изгибался вместе с ним, и его челюсть отвисла. В бешенстве Пизон встал, вытащил кинжал и

бросился вперед. Теплые капли осыпали его ноги, но отвращения не было, только страх. Его первый удар, неудачно направленный, пришелся воину в

живот. Рев агонии разорвал ночной воздух, и человек пошатнулся.

Собравшись с мыслями, Пизон подошел к нему сзади и с мастерской

точностью откинул голову назад и перерезал ему горло. Кровь брызнула на

корпус, смыв мочу, и Пизон позволил воину упасть. — Если хочешь жить, беги, — прошипел он Метилию, который пялился на него, как дурак. — К

пристани. Беги!

С кинжалами в руках они бросились прочь от реки и ночных