– Ты, кажется, говорил, что твоя задача – остаться в живых?
– Думаю, мне все-таки приятно было бы дойти до финиша.
– Значит, дойдешь.
– Могу и не дойти.
– Дойдешь!
– Все равно это совершенно неважно. Я хотел бы дойти до финиша, но это неважно.
– Правильно. Знаешь, я тут подумала, что, пожалуй, пробегу пять километров, – говорит Бриония.
– Что? – спрашивает Джеймс и поднимается в кровати.
– Можно присоединиться к забегу прямо сегодня – так, ради забавы. Мы побежим вдвоем с Холли. Она рвется и пообещала после забега как следует пообедать… Ну и к тому же она так скучает по теннису, что я подумала…
Бриония думала, что Джеймса впечатлит то, что его толстая и не вполне здоровая жена собралась пробежать пять километров, но вместо этого на лице у него раздражение. В последнее время его раздражает практически все, что имеет отношение к Холли.
– А как же Эш?
– Я уверена, что Флёр за ним присмотрит.
И еще один интересный момент. Что, если Бриония победит? Нет, ну понятно, что она не обойдет всех участников пятикилометрового забега, первым-то наверняка придет один из участников триатлона, но что, если из тех, кто участвует только в забеге на пять километров, она покажет лучшее время в своей возрастной группе? Она узнала, за какое время люди одолевают забеги на пять км, и обнаружила, что они бегут довольно медленно, если сравнивать их результаты с теми, какие показывает с недавних пор она сама. Конечно, непонятно, как такое вообще может быть, но этот факт очень ее порадовал… Почему-то на беговой дорожке Бриония развивает гораздо меньшую скорость. А когда выходит на улицу с браслетом “Найк+”, может промчать пять километров за двадцать семь минут. Возможно, дело в приятном чувстве свободы, которое охватывает ее на свежем воздухе? А может, беговые дорожки в спортзале чересчур потертые. Так или иначе, если она выиграет забег, все поймут наконец, что…
– То есть ты не будешь встречать меня на финише?
– Ну конечно же, буду. Забег заканчивается в Фаулмиде, правильно? И оттуда вы стартуете на велосипедах.
– Кажется, да.
– А, я поняла. Ты боишься, что вся слава достанется мне.
Бриония смеется и щипает Джеймса.
– Какой ты у меня дурачок!
Он вздыхает, но ничего не говорит.
– Ну что не так?
– Ничего.
– Нет, ну правда. В чем я виновата?
– Ни в чем. Я просто…
– Что?
– Просто я думал, что будет здорово, если в кои-то веки что-то произойдет ради меня, а не ради вас.
– А разве не здорово, если в кои-то веки мы поучаствуем в чем-то все вместе?
– Все, кроме бедняги Эша.
– Эш терпеть не может спорт. Не буду же я его заставлять участвовать в этом чертовом увеселительном забеге!
– Я думал, ты тоже терпеть не можешь спорт.
– Так и есть! Но ты же знаешь, что я пытаюсь сбросить вес, и…
– Неужели нельзя наслаждаться тем, что имеешь? Почему обязательно нужно постоянно что-то выдумывать и пытаться все переделать?
– Эм-м. Так. Я что-то потеряла нить нашей беседы. Пожалуй, буду уже вставать.
– Я просто хотел, чтобы кто-нибудь посмотрел, как я проплыву.
– Ясно.
– Слушай, ну перестань ты. А что, если я
– Ага.
Скай видит. Она видит гораздо больше, чем должна бы. Например, когда она включает компакт-диск, свой собственный компакт-диск, самый первый и лучший (тот, на котором она в платье телесного цвета), и занимается при этом медитацией “Третий глаз”, она вдруг начинает видеть всех людей, которые сейчас слушают этот же самый диск. Когда она была маленькой и слушала группу “АББА” или что-нибудь такое, она часто задумывалась: интересно, а сколько еще человек на свете слушают