Ординариум Анима

Вдруг Евгений резко поднял глаза на него.

– Послушайте… Николай Павлович, кажется?

Мужчина растерянно кивнул.

– Я знаю, что найти другую девушку мне не составит труда! – раздраженно воскликнул молодой человек. – Не нужно меня успокаивать, хорошо? И не нужно думать, что я так уж сильно переживаю ее уход. Она сделала свой выбор и поступила правильно, поэтому мы расстались легко, быстро, не выясняя отношений! Так что все в порядке, не печальтесь за нас.

Николай Павлович, ошеломленно глядя на Евгения, замолчал.

В этот момент к столу вернулся официант. Поставив чашку и бокал, он все же оставил меню и, бросив торопливый взгляд на другие столики, отошел.

Мужчина придвинул к себе чашку, добавил сахар и принялся помешивать кофе, не сводя глаз с соседа по столику. Евгений же не обратил на заказ никакого внимания, снова отвернулся к окну.

– У вас что-то случилось? – кашлянув, осторожно поинтересовался Николай Павлович.

Молодой человек не шелохнулся.

– Я, наверное, все же мешаю, да? – сконфуженно тряхнул головой мужчина и огляделся по сторонам.

Свободных столиков по-прежнему не было.

– Простите, – послышался голос Евгения.

Он повернулся и пристально посмотрел на соседа.

– Я не хотел показаться резким и неучтивым. Сорвался. Не уходите, вы ни в чем не виноваты, – проговорил молодой человек, чуть смягчившись. – Просто… так сложилось. Я не в настроении.

– Почему? – помедлив, спросил мужчина.

Евгений скрестил руки и мрачно опустил взгляд, не отвечая.

– Вам принесли напиток. Выпейте, – предложил Николай Павлович, пододвигая бокал. – Кстати, что это такое, «Черный русский»? Коктейль какой-то?

– Знаете… Мне и самому трудно четко сформулировать, в чем дело, – вдруг сказал молодой человек. – Так, чтобы вы это поняли. Здесь много всего… И, наверное, самым простым будет сказать, что такова моя реакция на нашу жизнь и на мир, в котором мы живем.

Евгений поднял глаза и посмотрел на соседа по столику долгим тяжелым взглядом.

– В котором приходится существовать и мне, несмотря на то что больше всего на свете я хотел бы оказаться где-нибудь на другой планете, в другой жизни. В какой-то другой плоскости.

Николай Павлович перестал размешивать кофе, в его глазах появилось удивление.

Евгений усмехнулся ему, поправил очки и откинулся на сидении, оглядывая посетителей.

– Вам нравится наблюдать за людьми? – спросил он. – Вот они сидят, красавцы, посмотрите.

Николай Павлович повернул голову. За столиком в центре зала сидели двое молодых людей лет двадцати пяти. Перед ними стояли полупустые пивные бутылки. Они что-то возбужденно обсуждали, посмеиваясь.

– О компьютерах, наверное. Или о машинах. Или о футболе, – проговорил Евгений, недружелюбно улыбаясь. – О том, как они мило проведут этот вечер в компании себе подобных. А за следующим столом две девушки с одинаковыми стрижками, видите? Сплетничают. Или новые шмотки обсуждают. Или планируют записаться на фитнес. А в уголке притаилась молодая пара, у них свидание. Они очень стараются понравиться друг другу и, наклеив на лица радостные улыбки, оживленно беседуют о всякой чепухе, боясь неловких пауз.

Он полюбовался на них еще несколько мгновений, затем снова взглянул на Николая Павловича.

– Не требуется большого ума, чтобы понять, чем наполнена их жизнь. Чем они занимаются в свободное от работы или учебы время. Что читают, какие передачи и фильмы смотрят. За кого голосуют, если ходят на выборы. О чем мечтают. Это обычные люди. Двадцать первого века. Наше большинство, определяющее жизнь во всем ее многообразии. За ними будущее. На них будет строиться новое государство. В ближайшие годы они и такие, как они будут определять, как говорится, «направление нашего развития».

– Вас, кажется, это не устраивает? – деликатно поинтересовался мужчина.

– Не в этом дело. Они стали такими не потому, что кто-то плохой или хороший заколдовал их. Просто так сложились обстоятельства, что в данный период так выглядят герои нашего времени. Когда-нибудь этот портрет изменится, но останется главное, что не сможет стереть, вычистить время. Это людская природа. Наша суть, с которой мы поделать ничего не можем. И все ошибки, которые мы делаем, я думаю, заложены в нас с рождением. И такой вот мир, в котором постоянно ощущается угроза конфликта и который мы так привыкли ругать, создан нами же. И жизнь, которую мы проживаем впустую – это плод нашей же человеческой деятельности.

– Вы не очень-то любите людей, не так ли? Вернее, то, что вы называете «людской природой»? – несмело улыбнулся мужчина, склонив голову чуть в сторону.

Евгений снова небрежным жестом поправил оправу. Затем, положив локти на стол, приблизился к Николаю Павловичу и заговорил отрывистым полушепотом:

– Нет смысла любить или не любить то, что есть и будет всегда. Но жить в этом, принимать какое-то участие и понимать, что я не могу и не хочу быть частью всего этого, мне бывает трудно. Временами слишком.

Он снова отстранился и посмотрел по сторонам. Когда его голос зазвучал вновь, то казался спокойным, даже безмятежным.