Ординариум Анима

Мама… Да… Мама, у меня была любовь. Я любил. Ее звали Инной. Она… знаешь… она была похожа на ремарковскую Изабеллу. Была в одной его книге странная такая девушка-пациентка из лечебницы, говорившая поразительные по мудрости и наивности вещи с детской… с детской трогательной… непосредственностью… Вот Инна моя была на нее похожа… Она была славная… Такая… добрая. Любила природу. Мы с ней бродили по паркам, по лесам… Она смеялась… Ее нежный голосок… щебетал… о солнце, о птицах, о море. О красоте. О простых… о доступных каждому вещах, на которые мало кто обращает внимание… Я… как-то… я как-то тоже об этом не задумывался до встречи… до встречи с ней. Но потом… понимаешь… прошло время, пробил час… Девушка повзрослела, посмотрела по сторонам… Одумалась. Взглянула внимательнее на календарь… Вспомнила, что она молода, красива… Что достойна яркой современной обеспеченной жизни. И всё… Изабелла. Вылитая… Она тоже излечилась. От глупостей. От романтики… От… от другой правды… Стала Генриеттой… Уехала… Но это было событие. Да. Одно из немногих. Настоящее. Из моей жизни. Могло ли оно изменить меня? А может, и изменило? Но тогда в какую сторону?.. Иногда я спрашивал себя, стал бы я другим, если б она осталась со мной… Наверное, да. Живя ради кого-то, поневоле меняешься. И тогда, рядом с ней, мне казалось, я становился… другим. Но, опять-таки, стал бы я счастливее?.. Или мне предстояло… повторить путь Малышева, состоявший из сплошных… разочарований… Малышева, который… да… искал… но… но… разочарования… лучше… бессмыслицы…

Трель. Снова телефон. Как надоел.

В ушах свистит… Воздуха… Форточку бы… Нет, уже не могу…

Трель.

Сколько вопросов без ответов… Но что толку теперь копаться в них? Мне не довелось стать лучше, научиться думать, ориентироваться… действовать… Не хватило воли и желания, чтобы сделать это самому… Не нашлось человека… который… глядя на которого я почувствовал бы в себе силы тянуться… вверх. Ну что ж… Жил как умел. Пока не оступился, польстившись на что-то… большее… Виноват. И сам наказываю… Это моя жизнь все же… Так долго я был к ней… был безразличен, за что получил отпор… в виде отсутствия событий и успехов… Зато, кажется, сейчас мы с ней… достигли согласия… обоюдного… Оно в желании отдохнуть… друг от друга… В желании забыться… Освободить место для тех, кто… кто чего-то хочет и… надеется… Может быть, это и есть мой… мой… мой самый мужественный поступок. По крайней мере… сейчас мне хочется… так думать… И улыбнуться этой жизни… на прощание… из оставшихся… из последних…

Вот… вот… вроде бы и… трудно… дышать… не соображаю… хватит… цепляться… уже… не за что… больше…

Звонок… Далеко… Еле слышно… Кто это?.. Малышев… Мама… Изабелла… Больше… никому… больше… не нужен… Подождите, друзья… Совсем… совсем недолго… увидимся… вот только… не возражаете… я… немного… посплю…

Июль 2008

23:59

– Нам лучше расстаться, – произнесла она после паузы.

Глуховатый серьезный голос. Некоторое время она с вялым интересом смотрела на него, затем взгляд устремился в окно. Она устало провела пальцами по светлым волосам. Помолчав, словно собравшись с мыслями, снова обратила лицо к нему.

– Пойми, так не может продолжаться до бесконечности. Можно обманывать себя день, другой, третий. Но на четвертый все равно понимаешь, что в этом нет никакого смысла. Мы слишком разные с тобой. Мне нужно больше света, тепла, эмоций. Мне уютно на солнечной стороне, ну а ты больше предпочитаешь тень и прохладу. Поэтому нам так непросто друг с другом, хоть мы и пытаемся делать вид, что не замечаем этого. Иногда я пытаюсь перестроиться, что-то изменить в себе, чтобы мы стали чуть ближе. Но все же я такая, какая есть, и эти приступы лицедейства недолги. И утомительны. Если бы ты попробовал примерить на себя маску оптимиста, то получилось бы, наверное, то же самое. Глупость. Потому что и ты хорош таким, какой есть. Ты своеобразен, у тебя своя точка зрения, свой взгляд на события. Хоть я часто и не разделяю его. Ты думаешь. Этим ты отличаешься от невзрослеющих мальчиков, которых я вижу вокруг. Ты интересен.

Сказав это, она помедлила, затем с нажимом добавила:

– Но я не смогу провести свою жизнь рядом с таким человеком. Или это уже буду не я. Не хочу мучить нас обоих иллюзиями. Но буду рада дружбе с тобой. Если ты ничего не имеешь против. И если, как и я, веришь в то, что она возможна между нами.

Она снова взглянула на него, на этот раз выжидающе.

Он смотрел перед собой. Пока она говорила, озадаченность на его лице сменилась растерянностью. Теперь, когда за столом снова воцарилась тишина, его взгляд стал отсутствующим. Привычным движением он достал из кармана платок и, сняв очки, начал неторопливо протирать стекла. Некоторое время они оба наблюдали за процессом. Затем он убрал платок, посмотрел сквозь линзы на свет. Повертев очки в руках, надел их и, наконец, посмотрел ей в глаза. Спокойно и прямо. Взял себя в руки.