Орден неудачников

Древесный дух шевельнул рукавом, и запахи исчезли, а крик погас. Мир вокруг всё ещё колебался, но стал безопасен. Бурые рукава превращались в ветви. В огромном вздутии на стволе уже почти не угадывались очертания человеческих останков — просто уродливый нарост, точно дерево чем-то переболело. А впрочем, отчего уродливый? Когда кора покрыла его окончательно, стало казаться, что он торчит в этом месте уже сотни лет.

Ло Мэнсюэ подошла, провела рядом рукой, не прикасаясь.

— Ты нарочно подманил его сюда? — спросил Сун Юньхао. Он больше не видел духа — за пределами снов тот мог появляться лишь на миг, но наверняка слышал всё. — Давно? Никто из деревенских его не видел. Он мог бы всю деревню поубивать, если бы ты их не защитил. Спасибо.

— Защитил? — повторил дух удивлённо. — Он любопытный. Я хочу послушать его историю.

— Его теперь невозможно достать, — сказала Ло Мэнсюэ тихо. — И в ближайшие… я бы сказала, лет пятьдесят он точно не освободится сам.

Она всё же легонько прикоснулась к наросту.

— Думаете, дерево переварит его ненависть? — спросил Чжан Вэйдэ.

— Оно уже много историй переварило.

Сердце за чёрной клеткой костей давно сгнило, и черепушка опустела, но кто его знает — вдруг и мертвец ещё мог увидеть во сне воздушных змеев.

— Я пока останусь тут, — сказала Биси из жёлтой кроны. — Тут много гнёзд. Поищу яйца.

— Успехов, — фыркнул Чжан Вэйдэ. — Какие яйца, зима скоро.

— Значит, буду тут спать и видеть сны про яйца птицы пэн. И про цуцзюй.

— Ты мне обещала охранять остальных, — сказал Сун Юньхао. Крона ответила гордым молчанием. — Ясно. Чего и ждать от нечисти.

Оказалось, однако, что Биси не совсем наплевала на его просьбу: она действительно очертила защитный барьер вокруг Тянь Жэня и лошадки, но места внутри для них обоих едва хватало, к тому же Ветка Кизила вся дрожала. Лисья ци никак не казалась ей средством защиты, скорее наоборот. Тянь Жэнь обеими руками прижимал её морду к своей щеке и шептал что-то ласковое.

Чжан Вэйдэ очередным талисманом — размашистые знаки на нём опять были подозрительно похожи на кровь — без труда снял барьер.

— Биси мне объяснила, что именно нужно писать, — пояснил он извиняющейся скороговоркой, зализывая прокушенный большой палец.

Ло Мэнсюэ утихомирила лошадку и, извинившись, вернулась досыпать — она и так отчаянно зевала.

Проводив её встревоженным взглядом, Тянь Жэнь спросил:

— Вы упокоили это… существо?

— Его засосало дерево, — сказал Сун Юньхао. — Можешь сам с утра взглянуть. Слушай, ты умеешь рыбачить?

— Сун-сюн, ты спрашиваешь, умею ли я рыбачить, как все, с удочкой, или…

— А ты умеешь «или»?

— Нет, — ответил Тянь Жэнь поспешно. Потом честно уточнил: — Ещё в детстве отучился.

— Брат Сун, это ты внезапно, — рассмеялся Чжан Вэйдэ. — Ты голодный?

— Нет. Я просто так. Вспомнил про отца. Из-за сна — ну, я говорил. Мы с отцом ходили к реке, но это было очень давно.

Он тогда смотрел на солнце сквозь дырявую шляпу. На коряге сидела стрекоза. Больше он ничего не помнил.

Молодой господин не любил рыбу — они никогда не ходили на реку, и прежде Сун Юньхао не приходило в голову рубить с помощью Гунпин тростник на удочку.

***

Биси снились подмостки сцены.

Дрозды, иволги и горлицы чинно расхаживали по сцене, разыгрывая оперу про небожителей, похищали друг у друга волшебный светильник и сражались сверкающими копьями. Иногда, правда, они так входили в раж, что роняли копья и яростно клевали друг друга, так что перья летели во все стороны.

Владычица Запада один раз потеряла свою диадему — жалко, что её нельзя было утащить из сна наружу.

Иногда в сон Биси примешивались чужие, непонятные сны — про бег коня по степи, про зелёный сок, текущий по стволу, про странную музыку в полночной беседке, про убийства в дворцовых коридорах. Но это не тревожило Биси и не портило оперу. Даже, наверно, оживляло.

А проснулась она из-за самой глупой причины — затёкшего локтя. Зашипев, Биси потянулась, потёрла руку, сдула налипший на щёку жёлтый листок.

За ночь листов нападало много.

Среди жёлтого ковра валялась смятая белая бумажка. От скуки Биси призвала её к себе в ладонь духовной силой. Судя по виду, это был вчерашний талисман Чжан Вэйдэ. Судя по месту, где он валялся, — тот самый, которым он остановил скелет.

Но талисман был совершенно чист — ни единого знака, ни частички духовной силы. При всей неопытности Чжан Вэйдэ не могла его сила выветриться так быстро. Наверно, это всё-таки был какой-нибудь другой листок.

Биси бросила его обратно, небрежно смяв, закинула руки за голову и блаженно вытянулась на широкой ветви, глядя сквозь ресницы, как солнце золотит кору.

Охота пятая. Удочка (1)

Не всё в огромном мире снаружи было таким разнообразным, как когда-то чудилось Чжан Вэйдэ. Деревушки, например, все были похожи. Чем ближе к Иньчжоу, тем зажиточнее они выглядели, — если сравнивать с окрестностями Хугуана, по крайней мере, — но все изумительно напоминали одна другую.

Люди оказались куда интереснее.