Орден неудачников

— Конечно.

А-Ли закричала, размахивая тряпкой:

— Никуда не ходите с маленькой барышней! Некуда вам торопиться! Вот как бессмертный господин поймает нечисть, тогда и поедете к госпоже Ян.

Пин-эр уселась на краешек той же лавки, где сидела вчера, проверила куколку в рукаве и замерла. А-Ли наконец услышала вопли повара Цая и убежала на кухню.

Этого мгновения он и ждал! Чжан Вэйдэ вскочил и прошептал Ло Мэнсюэ:

— На секундочку. Вы же всё равно будете ещё завтракать?

Тревожно поглядывавшая то на дверь, то на Пин-эр Ло Мэнсюэ растерянно покачала головой.

— Сун-сюн делает то же самое, за что винит меня. Он может не справиться один.

— Оно такое сильное? — Чжан Вэйдэ сжал руку так, что ногти впились в ладонь. Прежде он волновался — но Ло Мэнсюэ испугала его окончательно. Задавать ей вопросы разом стало некогда.

— Оно очень старое, я думаю.

— Мне надо было пойти с ним.

— Не надо, ты не поможешь. — Ло Мэнсюэ посмотрела на свой клинок. Снова на двери.

— Я могу посидеть с Пин-эр. И всё равно мы здесь под защитой построения.

Ло Мэнсюэ судорожно вздохнула. Он быстро прибавил:

— Я клянусь, что с ней ничего не случится.

— Я мигом. Если не найду его тут же, вернусь. Пин-эр! Ты побудешь со старшим братцем?

Пин-эр важно кивнула.

Ло Мэнсюэ ласково пожала запястье Чжан Вэйдэ и выбежала в распахнутые двери.

Чжан Вэйдэ сел на другой конец лавки, рядом с девочкой и не совсем рядом, и сказал А-Ли, чтобы принесла ей завтрак. Он не знал, какой нужен, но А-Ли, кажется, и без него могла разобраться. А заплатит Ло Мэнсюэ, когда вернётся.

Он не хотел думать, что будет, если никто не вернётся.

Пин-эр передвинулась на середину лавки, протянула руку за палочками, но не достала. Чжан Вэйдэ сам вынул палочки из стакана и вложил в маленькую, всю в цыпках, ладонь.

— Оно уползло, — сказал он Пин-эр. — Не бойся. Оно проползло мимо.

Она кивнула снова.

— А если что, мы спрячемся в шкафу. Старший братец, знаешь, очень хорошо умеет прятаться в шкафах.

— Как мышки.

— Ага. Мне все говорят, что я как мышь. Даже нечисть так говорит. Значит, будем большой мыш и маленькая. Не бойся.

Память (1): Чжан Вэйдэ

Он слышал: когда люди замерзают в снегу, перед смертью им становится тепло. Но теплее не делалось — только всё холоднее, а это ещё даже метель не началась. Или не начнётся до утра?

Только щёки горели. Он сначала смертельно обиделся: по лицу его раньше не били, но потом и это стало безразлично.

Лучше бы он навсегда остался в темнице. Там тоже всё время было холодно, но не так, не до смерти. В темнице никто про него уже не помнил. Зарывшись поглубже в солому, можно было даже спокойно уснуть, если, конечно, никто не кричал.

Здесь было совсем тихо. Наверно, так и должно быть: кто же глубокой ночью потревожит покой усопших? И ветер улёгся. Этому надо было порадоваться, но без ветра сделалось совсем тревожно.

Он сунул руки ещё дальше в рукава, обхватив свои локти.

«Предки защитят тебя», — твердил он самому себе, но ни на миг себе не верил: ни защиты здесь не было, ни покоя, не было даже ощущения великой силы, пусть презрительно не замечающей его, ничтожную песчинку, но всё равно могучей и благодатной.

За спиной похрустывал снег. Совсем легонько — так могла бы ходить кошка, не человек. Вот бы кошка!

Он вообразил тепло у себя за пазухой, неловкую, драгоценную тяжесть живого тельца и, кое-как развернувшись, просто сел в снег. Всё равно пока никто не высунется на улицу и не увидит, что он поменял позу. Он почти никогда не отстаивал на коленях весь положенный срок как подобает: по ночам всегда всем лень проверять.

Кошки не было. От сугробов пахло дымом.

Созвездия горели ярче, чем положено, и белые огоньки в них странно спутались.

Снег скрипнул и просел под невидимой стопой.

Забыв про холод, он закрыл лицо ладонями, потом решил, что лучше закрыть уши: глаза можно просто зажмурить, а уши без рук не заткнёшь. Встал на колени снова, потому что так он занимал немножко меньше места, чем сидя, а значит, был чуточку незаметнее.

Он не знал, сколько просидел так, слепой и глухой, с плотно стиснутым ртом и колотящимся сердцем, пока тёплая рука не потрясла его ласково за плечо. Пришлось открыть глаза.

Пришедший был стар и очень высок ростом, с одутловатым спокойным лицом.

— Пойдёмте, — сказал он тихо.

— Мне нельзя вставать.

— Это Ван Гэ решил наказать вас? Он слишком много на себя берёт. Поднимайтесь.

Подняться было трудно, но пришедший терпеливо ждал, подставив руку, потом спросил задумчиво:

— Вы видите звёзды?

— Да. Очень много, только…

— Только?..

—…они не с той стороны неба. Я подумал, мне мерещится, но они ведь не с той стороны, да?

Пришедший молча улыбнулся.

Снег позади них светился холодным лазурным огнём, будто одна из звёзд сорвалась с небосвода.

Охота вторая: Дочка, братик, куколка (3)

От крови на ресницах Сун Юньхао видел мир сквозь тёмно-красную пелену. Надо же было так глупо приложиться головой!