Орден Люцифера

— Потому что не предполагал, что его уровень настолько высок, — тихо ответил Валентин. — Ты должен понять меня: я простой монах, у меня нет каких-то невероятных божественных способно­стей… — Он едва заметно вздохнул.

— И что, в вашей небесной канцелярии не на­шлось кого-то получше тебя? — хмуро спросил Илья. Потом спохватился: — Прости, если обидел.

— Не извиняйся. Те времена, когда я мог оби­жаться, давно прошли. Что касается твоего вопро­са: понимаешь, существуют определенные правила. Мы можем получать помощь свыше, но ее степень прямо пропорциональна уровню света в нас, уров­ню нашего духовного развития. Чем ты светлее, тем больше тебе дается. И наоборот. Ты сейчас по уши в грязи, поэтому тебе грех жаловаться на Бога. Ра­дуйся тому, что о тебе не забывают. Что касается меня, то о тебе мне рассказала моя сестра — она настоятельница монастыря, в котором сейчас на­ходится Ольга. Попросила помочь.

— Значит, тебя прислал вовсе не Бог? — Илья почувствовал себя обманутым.

— Илья, мы с тобой слишком грязны для того, чтобы лицом к лицу, чувственно общаться с Госпо­дом. Но мы можем выполнять Его волю. И то, что я сейчас здесь, с тобой, не случайность — Господь оказывает помощь через самых разных людей. Даже через таких павших, как я, — монах вино­вато улыбнулся.

— Разве монахи могут быть павшими? — бур­кнул Илья.

— Могут. Никто не может считать себя спа­сенным. Есть много примеров того, как лучшие из лучших сходили с праведного пути, объятые пре­лестью. Здесь прелесть — это ложь, самые тонкие уловки лукавого. Мы с тобой находимся в самом начале пути, нам обоим предстоит преодолеть мно­жество трудностей. И меня Господь прислал к тебе по одной причине: я очень хорошо тебя понимаю. Сам не один десяток лет отдал магии, хорошо знаю всю эту дьявольскую кухню. И не перестаю благо­дарить Бога за то, что Он помог мне выбраться из этого болота.

— Ты изучал магию? — не поверил Илья.

— Да. Многое умел, считал себя знающим че­ловеком. Но все это были иллюзии… — Валентин опустил глаза. — Я тоже только на пути к выздо­ровлению, Илья. И для меня все происходящее яв­ляется таким же испытанием, как и для тебя. Так что мы с тобой в одной лодке.

Некоторое время они сидели молча. Потом Илья снова поднял глаза на собеседника:

— Б>ли Виктор знает обо всем, что происходит, то он узнает и об этой встрече.

— Не узнает, — покачал головой Валентин. — Теперь я знаю, чего опасаться, и позаботился о без­опасности. Это место закрытое: никто посторонний не сможет узнать, что здесь происходит.

— Это хорошо… — вздохнул Илья. — Что мне делать, Валентин? Я совсем запутался. Из-за меня погиб человек…

— Ты не прав. Нельзя винить себя во всем, что происходит в этом мире, даже если в силу какой- то случайности мы и стали невольными пособника­ми трагедии. Представь: ты видишь на другой сто­роне дороги друга. Радостно окликаешь его. Друг тоже радуется, торопливо перебегает дорогу — и попадает под машину. Виноват ли ты в случив­шемся? — Монах испытующе взглянул на собе­седника. — И не было ли то, что ты его окликнул, предопределено кем-то свыше?

— Я понимаю, о чем ты, — кивнул Илья. — Но у меня ведь все не так. И если еще можно как- то оправдать мое участие в той цепочке причин и следствий, из-за которой журналист оказался в доме Виктора, то сигарету-то кинул я. Это я под­жег бензин, понимаешь? Я!

— Да, это было нехорошо, — согласился Ва­лентин. — Но тебя опоили. Тобой манипулировали. Ты был марионеткой и не сознавал, что делаешь. И вина за происшедшее целиком лежит на Викто­ре. Поэтому не казни себя. Давай лучше подумаем о том, как нам справиться с этим человеком.

— Я убью его… — процедил Илья. — Выберу момент и убью.

— Это не тот путь. Сейчас ты пытаешься сле­довать логике темной стороны. Но ты не сможешь переиграть Виктора на его поле — он сильнее тебя. Поэтому не делай глупостей. Любое насилие с твоей стороны, даже вроде бы сделанное во благо, будет лишь глубже затягивать тебя в омут.

— И что я тогда должен делать?

— Доверься Богу. Молись Ему, верь Ему — и Он подскажет правильные пути. Возьми, это помо­жет тебе продержаться… — Валентин взял Илью за руку и что-то вложил ему в ладонь.

— Что это? Иголка?

— Да, — кивнул монах. — Она поможет тебе скрывать от Виктора свои мысли. Виктор хорошо чувствует неприязнь, агрессию. Чувствует все, что направлено против него и его людей. Игла скроет подобные мысли. Если вдруг он что-то заметит, ска­жи, что занимаешься медитацией. Учишься покою, пытаешься установить в сознании тишину. Это его успокоит. Все понял?

— Почти. Что мне делать с иглой?

— Воткнешь ее в одежду — лучше в шов, чтобы не было заметно. Не сейчас… — Монах остановил Илью. — Когда проснешься. Я помогу тебе перене­сти иглу в твой мир. Сожми руку, — он обхватил сжатый кулак Ильи ладонями. — Теперь просы­пайся. Еще увидимся…

Окружающий мир начал расплываться. Вот он превратился в серую пелену, мгновение спустя Илья открыл глаза.

Было темно. Несколько секунд он приходил в себя, потом потянулся к ночнику. Включив свет, осторожно разжал руку. На ладони лежала игла.