Орда I

– Успокойся подруга. Всё только начинается, – тут же с ухмылкой в голосе отвечала Апити, – а я смотрю ты в большой привилегии, коль чистить разум в баню была посажена. Небось и баня тёплая, и кормёжка не с помойки какой, да и водица колодезная?

– А толку-то, – пробурчала Райс озлобленно, подтверждая догадки о своих привилегиях, – темнота хоть глаз коли да ни единого звука как под землёй схороненная.

– А я вот под землёй и сиживала, – тут же парировала белобрысая, – в яме глиняной в два роста выкопанной. Обе седмицы на глине спала да её и ела почитай. В постоянном холоде да сырости. Там из стенки родник пробивался да куда-то в нору прятался. Вот там действительно от его постоянного журчания с ума можно было сойти, как два пальца вымазать. Я даже поначалу «мозгами поплыла» да спохватилась вовремя, сообразив заткнуть уши мятой глиною, а то б точно сбрендила.

Райс как-то даже взбодрилась да «крылья расправила», услыхав, что кому-то было ещё хуже, чем ей, и она оказывается не в самых худших условиях провела время последнее.

– Слышь, Апити, – заговорщицки зашипела Райс вполголоса, помахав перед лицом ладошками как бы очищая для глаз пространство обзорное, заполонённое жужжащими насекомыми, да не дававшими как следует рассмотреть собеседницу, – ты можешь мне разъяснить, что творится здесь? А то от неведения всего этого себе места не нахожу время последнее. Нет, когда я вырвусь на свободу я им всем покажу Кузькину Мать [16] как предписано. Это к еги-бабе не ходи, все умоются, но хотелось бы понять, КАК отсюда выбраться?

– Странная ты какая-то, – задумчиво пробубнила под нос Апити, скривив ротик на бок да сдунув очередную муху по щеке ползущую.

Подняв руки да просунув их в петли кожаные, она обмякла, повиснув на запястьях собственных, уронила голову на плечико хрупкое да с хитринкой принялась разглядывать новенькую. Наконец что-то для себя решив видимо, начала своё высокопарное выступление строя из себя деву бывалую, снизошедшую до объяснений кутырке неопытной:

– Отсюда, девонька, не вырываются. Сюда рвутся. Пищат да лезут все девки без исключения. Только мало кого пускают из них. Я вот ведунья [17] даром обласканная. У меня дар предвидения особенный. Я сюда больше года просилась так не пускали скряги старые. Понимаешь ты? Мало дар иметь. Здесь ещё кое-что требуется. Чтобы лучшей из лучших стать особый стержень требуется да особые нечеловечьи навыки. Вот тут мне этот стержень и выращивают. Для начала в яму закапывают, всю дрянь из башки выпихивают, оставляя наедине с собой да своими мыслями, от которых со временем остаются только значимые. Затем здесь опускают ниже опарыша, делая из меня ничтожество. Вот я из этого низшего состояния и должна буду самостоятельно без посторонней помощи вырасти, да подняться выше посредственности преодолевая все трудности зачётных кругов статусных. Поднимусь, буду ведуньей иль ведьмой иль колдуньей, какой свет не видывал. Не поднимусь, сдохну на круге каком, значить не моё это. Не судьба видать. Отсюда только два выхода подруга рыжая: либо на коне в лучах славы невиданной, либо под копытом в сыру землю закопанная. Сломаться на пути кругов колдовских любая сможет, а вот выдюжит не каждая.

Говорила дева белобрысая свою речь возвышенно торжественную явно с чужих слов кого-то для Райс неведомого. Даже интонация с мимикой да гримасы на личике девичьем были не её, а с кого-то слизаны, но тут дева как-то встрепенулась, вновь собою став да подозрительно уставившись на Райс добавила:

– Только ты не нашего поля ягода как я погляжу на тебя девонька. Не вижу я в тебе никакого дара ведьменного.

– А у меня его и нет, – жёстко отрезала дочь царская, что, несмотря на объяснения пространные ещё больше во всём этом запуталась и ни на шаг не продвинулась в понимании происходящего.

– Вот и я не пойму, – задумчиво уставилась на неё Апити, – кого они из тебя-то растят?

Райс хотела огрызнуться было, на такое неуважение, но тут её как обухом по голове брякнули. Она даже замерла на несколько ударов сердца сумасшедшего с открытым ртом да глазами изумлёнными. Озарение на неё нашло, будто что в голове щёлкнуло, от просветления собственного осознания. Райс как-то сразу успокоилась, сгладила свою ершистость, выпрямилась, вдумчиво по сторонам осматриваясь. Затем неспешно сунув руки в петли верхние да, как и Апити повисла расслаблено.

– Не могла об этом сразу спросить? – тут же пренебрежительно вопрошала дочь царская, – а то всё ходит тут вокруг да около.

– Не поняла, – проговорила Апити в ответ, совсем уходя от роли наставницы да возвращаясь к себе обыденной в говне за верёвку подвешенной, при этом вынимая одну руку из петли кожаной да отмахиваясь от летающих пред глазами «надоедок» с пузами зелёными, – вокруг чего я хожу, по-твоему?

Рыжая продолжая висеть на петлях кожаных, повернулась медленно к соседке всем туловищем да с ехидной улыбочкой ещё раз представилась:

– Меня. Кличут. Райс, бестолковка ты белобрысая, – проговорила она, выделяя слово каждое сказанное.

– Ну. И. Что? – передразнила её Апити, недоумевая от наезда дерзкого.