Орда I

– Обломайся, дщерь царская, – тут же равнодушно соседка ответила, – коли не сдюжишь испытание, то сдохнешь тут от голода да жажды неминуемой. И поверь, тебя отсюда даже вынимать не станут. Тут сгниёшь. Хотя нет. От голода не сдохнешь, потому что тебя вот эти белые червячки миленькие быстрей обглодают, чем ты с жизнью распрощаешься.

И Апити расхохоталась как ненормальная, разгоняя волновыми движениями тела подвешенного, кишащих вокруг жирных опарышей.

– Этого не может быть! – чуть не заорав в истерике да сверкая заблестевшими глазками на коих слёзы выступили, запротестовала рыжая, – я дочь царицы Тиоранты Величественной. Они не посмеют меня сгноить в этой яме зловонной да среди говна и червей с мухами.

– Да не ори ты, психованная! – тут же грозно рявкнула на неё Апити, вогнав привыкшую к «жополизному» почитанию да до крайности избалованную дочь царскую в ступор ничего-не-понимания.

Ведунья злобно зыркнула на деву, исказившуюся в молчаливой истерике да смачно сплюнув в кишащих опарышей сквозь зубы процедила, как обрезала:

– Вот теперь я точно знаю, почему нет преемственности власти по крови царственной.

И Райс тут же захлебнулась словами сказанными, неожиданно поняв, что имела в виду белобрысая. Вскипевшее в ней чувство несправедливости, перевернулось тут же в справедливость безоговорочную. Она глубоко задышала, выпуская закипевший «пар ярости», убеждая себя в том, что она действительно «никто» и зовут её «никак». Поняла, что следует быстрее забыть, кто она такая да какого рода-племени, тут же вспомнив слова Апити о том, что, только опустившись ниже нижнего можно выше всех выкарабкаться. Райс ещё ударов сердца нескольких поборолась со своей гордыней несгибаемой, а затем смиренно опустив голову, спросила уже совсем отчаявшимся голосом:

– Так что-делать-то теперь Апити?

– Пей, да ешь в своё удовольствие, – ответила подруга по несчастью, пожимая плечиками – как говаривала моя наставница, вода камень точит своей настойчивостью. Будешь бороться, победишь обязательно. Сдашься – погибнешь. Просто всё. Даже не на чем за морочиться.

– Тебе легко говорить, – пробурчала дщерь царская.

– А чё тут сложного? Так не с нежитью же борешься, а сама с собой. На одной стороне привычки ненужные, на другой голова на плечах да сила воли в разуме. К тому же этот круг ещё из лёгких будет, как сказывали. Тебе твоё тело помогать станет, когда уж невтерпёж пить да есть захочется. Голод он не тётка. Горькое и то сладким сделает.

– Благодарствую, – недовольно пробурчала Райс, – успокоила.

– Да не за что Райс. Коль приспичит, обращайся без стеснения.

Вновь шаги наверху послышались гулкие и в жижу булькнули два мешка кожаных, окатив девок брызгами зловонными.

– О, обед, – возликовала Апити наигранно радостно, утираясь от капель нечистот, прилетевших в лицо девичье.

Райс скрутило сразу рвотными позывами, что пару раз дёрнули тело страдалицы, скованное неимоверным напряжением…

В куче дерьма оказалась и ложка мёда, что хоть как-то подсластила наказание. Сидеть в вонючей яме безвылазно, оказывается, необходимости не было. Опосля того как Апити мешки выловила, один из них оттолкнув царской дочери, сама с аппетитом отобедала. А Райс развязав мешок да поковырявшись в помоях тех, что там были свалены да перемешаны в массу единую, вынула лишь мешок с водой извозюканный да наплевав на вонь смрадную, тут же весь осушила без остаточка. А потом их обоих вытянули из дерьма жидкого.

Что-то застрекотало снаружи, задвигалось, и привязанная за пояс верёвка медленно потянула Райс наверх, где оказался наклонный лаз в глине выкопан, по которому тело скользкое протащили да в люк вытянули.

Кутырка оказалась в узкой длинной комнатке, стены с потолком уложены брёвнами. Пол устилала трава свежескошенная. В одном торце окно вырезано, откуда свет падал да воздух свежий лился в помещение. В другом торце – дверь массивная. Дочь царская осмотрела себя, брезгливо сморщилась и схватив пучок травы, принялась обтирать на груди пояс кожаный, ища как бы от него избавиться.

Такие резкие изменения в обстановке окружающей, разом заставили забыть все данные себе обещания по поводу борьбы за вершину невиданную, за решимость идти до конца до самого. Её мысли не осознано настропалялись на побег в первую очередь. Она и сама не поняла почему. Ну, вот просто голову заклинило. Ища завязки на поясе, Райс лихорадочно искала возможность бежать куда глаза глядят.

Кинулась к двери. Дотянулась, верёвку натягивая. Заперто. К окну. То оказалось высоко и надо было придумать что-нибудь, чтоб туда забраться, но глухой голос Апити раздавшийся из-за стены разом прервал её метания.

– Райс.

– Что, – ответила рыжая, окно разглядывая да подступы к нему исследуя.

– Только ты не вздумай там чистить пёрышки.

– Почему это? – недоумённо спросила ярица, оторвав взгляд от вожделенной дырки для побега желанного, да ещё раз себя оглядывая.

– Чем дольше в этом дерме прибываешь, тем быстрее с ним свыкнешься – ответила из-за стены Апити похоже на боковую устраиваясь.