Орда

– …но от этого был толк! У нас была передовая наука, мы к чему-то стремились. Разгильдяйски относились к государственной собственности, приворовывали, но у народа была какая-то цель. И не погасла еще в наших людях искра божья. Богата наша земля талантами, но нет организующей силы, нет механизма, чтобы эти таланты в выгоду свою превращать. Дай ты этому народу точку опоры…

– …и он перевернет весь мир, – продолжил мысль приятеля Киреев. – А стоит ли вообще рыпаться? Человечество неуклонно движется к своему Апокалипсису. Может быть, в этом и счастье России, что она каким-то шестым чувством ощутила приближение конца света и заранее включила механизм самоуничтожения. Думай лучше о себе и своих близких и не забивай голову глобальными проблемами. Ты должен спасти сына, тебе нужны деньги. Лариса согласна купить твой дом.

– Что ж ты сразу не сказал об этом, мучитель, – радостно воскликнул Аксаков и бросился обнимать товарища.

Госпожа Лебедь приобрела аксаковский особняк за пятьсот две тысячи американских долларов на подставную фирму. На следующий же день благодаря связям Ларисы Ивановны продавец и покупатель без каких-либо осложнений и проволочек оформили сделку в ТОРЦе и вечерним рейсом вылетели в Москву, где директриса филиала заказала наличные в головном офисе ее страховой фирмы.

Местом обмена Алексея на полмиллиона долларов охрипший кавказец назначил почему-то Батумский морской вокзал. Загранпаспорт сына Андрей Александрович захватил из дома, поэтому с вывозкой молодого человека из Грузии проблем не должно было возникнуть. Сложность оказалось в другом: как провезти через таможню во Внуковском аэропорту столько иностранной валюты. Но и здесь на помощь пришла вездесущая страховщица. За какую-то тысячу долларов она договорилась с таможенниками, и Аксаков прошел в самолет без досмотра.

В назначенный час он сидел на скамейке перед зданием Батумского морского вокзала, щурясь под лучами яркого субтропического солнца, и слушал, как бьется о волнорезы прибой. В руках он держал видавший виды, потрепанный кожаный портфель и периодически озирался по сторонам.

Вскоре на почтительном расстоянии от него остановилась белая «Нива». Из нее вылез человек в светлом летнем костюме, в темных очках, с густой черной бородой. И направился в сторону его скамейки. Присел рядом и спросил:

– Все привезли, что обещали?

Аксаков узнал этот хриплый голос и утвердительно кивнул головой. Тогда бородач тоже подал знак находившимся в машине людям, и из нее на мостовую вылез Алексей, одетый в мешковатый спортивный костюм.

– Как видите, мы тоже умеем держать слово, – сказал бородач и, взяв со скамейки портфель, добавил на прощание: – Только не отпускайте его больше туда. Это не его война.

Андрей Александрович согласно кивнул и бросился со всех ног навстречу сыну. Алешка тоже побежал. Встретившись, они крепко сцепились, словно их кто-то собирался снова разлучить, и, как по команде, разрыдались.

Гуляющие по набережной отдыхающие еще долго провожали взглядом эту странную парочку взрослых, но плачущих как дети мужчин.

Марина Кирилловна прилетела из Лондона в растрепанных чувствах. Каким же мерзавцем оказался этот лорд! Мало того что остался должен отелю «Хилтон» недельную стоимость королевского люкса, так он еще умудрился на прощание прихватить все ее драгоценности и кошелек. Хорошо, что хоть кредитная карточка Альфа-банка оказалась у нее в косметичке. А так бы куковала дочь российского министра в британской столице без гроша в кармане. Еще бы Скотланд-Ярд против нее дело возбудил по обвинению в мошенничестве. Один долг отелю составил только двадцать две тысячи фунтов стерлингов, не считая стоимости украденных бриллиантов. Они стоили тысяч сто долларов.

Хватит с нее заморских принцев! Сыта ими по горло! Был бы Игорь чуточку постарше. Или муж – не такой алкоголик. Но его папа на дух не переносит. Или Киреев бы освободился. Какая же она была дура, что подарила такого мужика, который в ней души не чаял, этой уродине Лариске Лебедь!

О таких превратностях женской судьбы размышляла Марина Кирилловна, развалившись на мягком сиденье отцовского служебного «мерседеса», мчавшего ее со скоростью 150 километров в час из аэропорта «Шереметьево‑2» в сторону столицы.

Стоило ей только вспомнить о Кирееве, а он тут как тут, легок на помине. Как не поверить в единое энергетическое поле, объединяющее всех людей!

– Марина, это я, Володя, – услышала она в своей билайновской трубке.

– А я только с самолета. Вот прилетела из туманного Альбиона на родину. И почему-то вспомнила о тебе. А тут ты звонишь. Ты сейчас где?

– Я в Москве. У меня здесь несколько важных встреч. А потом лечу в Нью-Йорк. Я бы очень хотел, чтобы ты полетела со мной.

У Аксаковой пропал дар речи. Чтобы книжный червь, репетитор, школьный учитель, неудачник Вовка Киреев приглашал ее, дочь министра, богатую женщину, слетать с ним в Нью-Йорк! Марина Кирилловна ничего не поняла и потому хотела поскорей прояснить ситуацию.

– Ты где остановился, Володя? – спросила она своего обожателя.

– В «России».