Орда

– Долларов четыреста пятьдесят, – последовал ответ прижимистого друга.

– Недостающую сумму я тебе добавлю. Едем? По рукам?

– По рукам! Когда выезжать?

– Послезавтра с утра и выедем на автобусе. А там нас встретят.

– Хорошо, – согласился Киреев. – Я начинаю собираться.

Андрей Александрович с чувством исполненного долга набрал телефон Климентьева и сообщил фамилию, имя и отчество последнего члена их экспедиции.

* * *

Поход на Москву поначалу и в самом деле показался нам загородной прогулкой. Города, заводы и села сдавались без всякого сопротивления. Наши армии изо дня в день пополнялись беглыми крестьянами. Численность войска росла как на дрожжах. Но меня сие обстоятельство нисколько не радовало, а наоборот. Беспокоило. Необученная большая толпа перед хорошо организованным и отменно вооруженным неприятелем может оказаться не столько силой, сколько обузой. Я очень опасался, что при первом же грохоте артиллерийской канонады наши новобранцы разбегутся кто куда, внося сумятицу и разлагая боевой дух остального воинства.

11 июля мы были под Казанью. Численность нашего войска составляла уже 25 тысяч сабель. Правда, слово «сабли» к нему можно применить с большой натяжкой, ибо были в нем и вилы, и топоры, и остальная колющая и режущая домашняя утварь.

Древняя столица независимого ханства встретила нас неласково. Перед городом на скорую руку Выли построены укрепления, из‑за которых поблескивали на солнце ружейные и мушкетные стволы, а между ними хищно поглядывали в нашу сторону жерла пушек.

Вечером царь вновь собрал нас на совет. На нем решили не связываться с длительной осадой, а взять город штурмом на следующий же день.

С первыми лучами солнца на редуты понеслась Башкирская и татарская конница. Мою кавалерию государь оставил в резерве. Укрепления ответили оружейным и пушечным огнем. Однако было уже поздно. Наши всадники как вихрь пронеслись над редутами, и следовавшим за ними пешим казакам работы осталось немного.

Я прошел потом по тем укреплениям и понял, почему нам так легко удалось их взять. Среди павших было совсем немного солдат, только пушкари. А противостояли-то нам мальчишки-гимназисты. Горько мне было смотреть на их молодые истерзанные тела. Тогда в мою душу впервые закралось сомнение: а нужна ли вообще этой стране наша ордынская вольница, коли безусые юнцы дерутся против нас до смерти за какую-то выдуманную ими императрицу, в коей нет ни капли русской крови, мужеубийцу. Что-то изменилось в прежнем московском царстве за полтора века, пока орда отсиживалась за Уралом. У этих мальчишек были неведомые нам ценности, за которые они положили свои юные жизни.