Орда

– Это мальчишество. Великий Царь. Принцесса Ангальт-Цербстская давно уже осознала, какую угрозу мы представляем для нее. Если уж такие крутые вояки, как Михельсон, появились на нашем фронте, то, думаю, надо ждать еще более знатных воевод. Я давеча получил письмецо от верного человека из Стамбула. Он пишет, что самозванка форсирует мирные переговоры с Турцией. Если это случится, то нам несдобровать. И тогда дай Бог выстоять за крепостными стенами, не то что вступать в бой на равнине со всеми романовскими армиями. Из Петербурга тоже есть донесения, что новый Катькин фаворит Потемкин силен умом, советует ей послать супротив нас лучших военачальников – Суворова и Панина. Нет, из Башкирии нам выходить пока нельзя, – доказывал я.

Что тут началось! Овчинников, Перфильев, Пугачев и Салават стали наперебой называть меня перестраховщиком и пораженцем. И каждый из них убеждал царя в необходимости продолжать победоносное наступление.

– Да стоит нам войти в Россию, как все мужики нас поддержат. Родина стонет под иноземным игом и взывает к тебе о спасении, государь, – закончил спор Емельян Пугачев.

Видно, его фраза и стала той последней песчинкой, которая перевесила чашу весов в сторону похода на Москву, ибо после Емелькиных слов царь встал и молвил:

– Верю я тебе, Василий Афанасьевич. Славный ты воевода. Не раз кровью доказывал мне свою преданность. Но и командирам своим я тоже верю. Есть в доводах их правда. И потому волей, данной мне Господом нашим Псусом Христом, повелеваю: завтра выступаем на Москву! Умрем или победим. На все Божья воля.

– Слава Великому Царю! Слава Великому Хану! Слава государю! – закричали сторонники наступления.

Мы же с Белобородовым вышли с совета мрачные и хмурые. Не давал мне покоя подполковник Михельсон, дышащий нам в спину.

* * *

Спина Аксакова, вырезавшего из дерева медвежью фигурку, вздрогнула от неожиданной трели телефона.

«Неужели Марина?» – мелькнула шальная мысль, и он бросился к трубке.

Телефон в последнее время в его доме звонил редко, поэтому каждый звонок для Аксакова был событием.

Но это была не Марина. Звонил старый приятель из соседней области, владелец сети заправок. Фирма Аксакова в свое время компьютеризировала это хозяйство. Георгий Михайлович Климентьев, так звали приятеля, звонил редко. Интересовался новинками в области информационных систем. Андрей Александрович беспокоил знакомого и того реже, лишь когда нефтяные компании рассчитывались с «Инвестом» за оборудование и работу не деньгами, а нефтепродуктами. Тогда он скидывал их Михалычу на реализацию. Но последний раз они общались больше года назад.

– Андрей, не хочешь побывать на настоящей рыбалке? – Георгий Михайлович был лет на двадцать старше Аксакова, поэтому называл коллегу просто по имени.

Предложение Климентьева вынужденному бездельнику пришлось кстати. Свободного времени у него хоть отбавляй. Удерживало одно: он привык к размеренному образу жизни, и любое нарушение привычного ритма его настораживало.

А Георгий Михайлович тем временем продолжал: