Оптимизм — это недостаток информации!

они по аллее, и все встречные мужчины очень приветливо

раскланиваются с его женой.

Муж заинтересовался:

– Кто это?

– Это члены моего кружка…

Затем все вместе пошли провожать мужа до его санатория.

Видят, там многие женщины раскланиваются с ним.

– А кто это? – спрашивает жена.

– А это кружки моего члена.

* * *

– Н. относится ко мне, как к собаке, – жаловалась

Раневская. – Даже хуже! У собаки есть меховое манто, а мне

о нем приходится только мечтать.

* * *

Раневская говорила начинающему композитору, сочинившему колыбельную:

– Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы

люди не засыпали от скуки…

* * *

За исполнение произведений на эстраде и в театре

писатели и композиторы получают авторские отчисления с

кассового сбора. Раневская как-то сказала по этому поводу:

– А драматурги неплохо устроились – получают отчисления

от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего

подобного не получает. Возьмите, например, архитектора

Рерберга. По его проекту построено в Москве здание

Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с

надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана

Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления

за телеграммы, которые подаются в его доме!

* * *

Во время гастролей Театра имени Моссовета в Одессе

кассирша говорила:

– Когда Раневская идет по городу, вся Одесса делает ей

апофеоз.

* * *

Поклонница просит домашний телефон Раневской. Она:

– Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не

звоню.

* * *

Хозяйка дома показывает Раневской свою фотографию

детских лет. На ней снята маленькая девочка на коленях

пожилой женщины.

– Вот такой я была тридцать лет назад.

– А кто эта маленькая девочка? – с невинным видом

спрашивает Фаина Георгиевна.

* * *

Даже любя человека, Раневская не могла удержаться от

колкостей. Досталось и Любови Орловой. Фаина Георгиевна

рассказывала, вернее, разыгрывала миниатюры, на глазах

превращаясь в элегантную красавицу – Любочку.

Любочка рассматривает свои новые кофейно-бежевые

перчатки:

– Совершенно не тот оттенок! Опять придется лететь

в Париж.

* * *

Еще «из Орловой»:

– Ну что, в самом деле, Чаплин, Чаплин… Какой раз хочу

посмотреть, во что одета его жена, а она опять в своем

беременном платье! Поездка прошла совершенно впустую.

* * *

У Раневской спросили, любит ли она Рихарда Штрауса, и

услышали в ответ:

– Как Рихарда я люблю Вагнера, а как Штрауса – Иоганна.

* * *

На одесском рынке мужчина продает попугая и индюка.

Раневская:

– Сколько стоит ваш попугай?

– Тысячу рублей, ведь он говорящий, может сказать «ты

дурак».

– А индюк?

– Десять тысяч,

– Почему так дорого?

– Самый умный. Он не говорит «ты дурак», но он так

думает.

* * *

Рина Зеленая рассказывала:

– В санатории Раневская сидела за столом с каким-то

занудой, который все время хаял еду. И суп холодный, и

котлеты несоленые, и компот несладкий. (Может, и

вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: «Ну что это

за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!»

– А вы не путаете ее с папочкой? – осведомилась Раневская.

* * *

Идущую по улице Раневскую толкнул какой-то человек, да

еще и обругал грязными словами.

Фаина Георгиевна сказала ему:

– В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам

словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь,

что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из

подворотни и как следует вас искусает.

* * *

Приятельница сообщает Раневской:

– Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа…

Фаина Георгиевна прерывает ее возгласом:

– Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!

* * *

В переполненном автобусе, развозившем артистов после

спектакля, раздался неприличный звук. Раневская

наклонилась к уху соседа и шепотом, но так, чтобы все

слышали, выдала:

– Чувствуете, голубчик? У кого-то открылось второе

дыхание!

* * *

В театре.

– Извините, Фаина Георгиевна, но вы сели на мой веер!

– Что? То-то мне показалось, что снизу дует.

* * *

Известная актриса в истерике кричала на собрании труппы:

– Я знаю, вы только и ждете моей смерти, чтобы прийти и

плюнуть на мою могилу!

Раневская толстым голосом заметила:

– Терпеть не могу стоять в очереди!

* * *

– Почему Бог создал женщин такими красивыми и такими

глупыми? – спросили как-то Раневскую.

– Красивыми – чтобы их могли любить мужчины, а

глупыми – чтобы они могли любить мужчин.

* * *

– А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна, – в рай

или ад? – спросили у Раневской.

– Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее

мне было бы в аду – из-за компании, – рассудила Фаина

Георгиевна.

* * *

Некая энергичная поэтесса без комплексов предложила

Раневской спекулятивное барахло: духи мытищинского

разлива и искусственный половой член – «агрэгат из

Парижа».

– Сказала, что покупала специально для меня. Трогательно.

Я не приобрела, но родила экспромт: Уезжая в тундру,

Продала доху,

И купила пундру,

И фальшивый х…

Есть дамы, которые, представьте себе, этим пользуются.

Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!

* * *