Операция «Примула»

Я выбрал эти фразы из множества других, о которых не упоминаю, потому что они особенно поразили меня. Главное, чего я добиваюсь, это дать тебе возможность сориентироваться, помочь тебе разобраться, понять то положение, в котором я очутился. С одной стороны, я был влюблен в Арманду, но влюбленность моя носила налет мечтательности, несовместимой с серьезностью переживаемых нами событий; с другой стороны, будучи другом Плео, я оказывал ему плохую услугу, хотя и не предавал его; и, наконец, став участником Сопротивления, я, оставаясь как бы на уровне любителя, все более и более втягивался в эту беспощадную борьбу, не осознав еще до конца всю ее суровость. Между тем трагедия надвигалась. Но виноват я был не больше, чем те рыбешки, что попадают в сеть. Именно это я по мере возможности пытаюсь растолковать тебе.

После операции «книжная лавка» последовало несколько незначительных заданий, выполненных без особых осложнений. А затем произошел случай с передатчиком, и тут я чуть было не попался. Жюльен тщательно проинструктировал меня. Я должен был пойти в маленький гараж на проспекте Эдуард-Мишлен и сказать хозяину: «Газогенератор Портоса сломался». Тогда он даст мне чемодан с передатчиком, который мне следовало отнести в замок. «Это будет большая тяжесть, — предупредил меня Жюльен, — очень большая. О велосипеде и думать нечего, учитывая качество покрышек. Представляешь, если они лопнут по дороге?.. Тебе придется тащить груз в руках. А хватит ли у тебя сил?»

Он набил старый чемодан землей, и я таскался с ним по парку под его неусыпным оком. «Держись прямее!.. Левую руку вдоль тела… Когда останавливаешься отдохнуть, делай вид, что сморкаешься, что-то ищешь в карманах… А когда снова двигаешься в путь, не показывай, что подымаешь пуды железа, Боже ты мой!..»

Испытание было тяжелым, но так как мадам де Шатлю наблюдала за мной из гостиной, я собрал все свои силы и в конце концов стал походить на человека, который возвращается откуда-то домой, но не может идти быстро из-за несколько обременительного багажа. Жюльен с точностью определил мой маршрут: площадь Карм-Дешо, улица Якобинцев, улица Монлозье, площадь Жода, улица Блатен… Короче, ты представляешь это себе не хуже меня.

В то утро, по счастью, не шел снег. Я, словно детскую считалку, твердил про себя: «Газогенератор Портоса сломался…», наслаждаясь нелепостью этой абсурдной формулы. Город еще не просыпался, не торопясь сбросить с себя оцепенение зимнего утра. Лишь время от времени мне попадалась машина немецкой армии. Над вокзалом высоко в небе клубились пары локомотивов. Я чувствовал себя уверенно и довольно бодро.

В гараже меня ждал хозяин. Он без лишних слов вручил мне чемодан, и я ушел. Я прекрасно знал, что если меня поймают, то я пропал. Быть застигнутым с передатчиком в руках означало пытку и смерть. Но обо всем этом я думал несколько отрешенно, словно о прочитанных в романе приключениях некоего Марка Прадье. Не подумай только, что я отличался храбростью! Мне случалось не раз задаваться вопросом: «А что они, в сущности, делают? Бьют кулаком или ногами? А может быть, избивают дубинкой?» Ходили слухи и о других пытках, которые я плохо себе представлял. Взять хотя бы ванну — что это на деле означает? Голова моя работала, но тело мое, мои нервы не принимали в этом участия. Я дошел до площади Карм-Дешо и тут заметил солдат, задержанные машины. Я сразу же распознал полицаев. Меня охватила паника, настоящая паника, та самая, от которой холодеет под ложечкой, а в голове образуется пустота. Я пробовал размышлять. Вероятнее всего, речь шла о самой обычной проверке документов. Проспект Республики был перекрыт, бульвар Дюма — тоже. Но улица Якобинцев, уходившая влево, казалось, была свободна. Я двинулся туда, не убыстряя шага и стараясь с легкостью нести чемодан, тяжесть которого чуть не выворачивала мне руку.

— Эй! Стоять!

Взяв меня на мушку автомата, полицай двинулся ко мне. Выхода у меня не было. Из черного «ситроена», стоявшего в нескольких шагах от меня, вышли еще два человека, тоже вооруженные. Должно быть, я позеленел. Дыхание стало прерывистым.

— Ваши документы.

Я достал их, предварительно осторожно опустив чемодан на тротуар.

— Откуда идете?

— С вокзала.

И тут меня осенила безумная идея. Я нахмурил брови, делая вид, что рассердился.

— Я друг доктора Плео. И иду как раз к нему.

Полицай заколебался, потом пошел посоветоваться с одним из тех двоих, должно быть унтер-офицером. Они следили за мной издалека, о чем-то совещаясь. У меня рубашка прилипла к телу. Я едва стоял на ногах. Полицай вернулся, отдал мне документы.

— Все в порядке.

Я схватил чемодан, вовремя вспомнив наставления Жюльена: «Не показывай, что подымаешь пуды железа», и удалился на дрожащих ногах, охваченный то ли ужасом, то ли радостью.

Глава 5

— Бедный Марк, — сетовала мадам де Шатлю, — мы нагружаем вас такими трудными заданиями, знаю, вам это тяжело. Но у нас никого не было под рукой, а передачи надо возобновить во что бы то ни стало.

— Он справился, показал себя молодцом, — с гордостью заявил Жюльен.