Операция «Престол»

С этой целью полковник японских спецслужб Осава связался с Родзаевским и приказал ему создать в Харбине видимость беспорядков.

Вот тогда-то и встпуил в дело Косьмин, чьи люди из организации «Братство русской правды» подложили несколько гранат в помещениях японской военной миссии, японского консульства, японского гражданского общества и еще в одно из японских учреждений в Харбине.

Когда эти гранаты были обнаружены, то японцы рассказали об этом в газетах и заявили дипломатическим путем протест против, якобы, имевших место попыток со стороны китайцев взорвать японские учреждения.

В декабре 1931 года Косьмин по поручению Осавы устроил вместе с членами РФС стрельбу на центральных улицах Харбина в ночное время.

После чего японские газеты сообщили, что в Харбине царит полная анархия, китайские полицейские безнаказанно стреляют на улицах и грабят гражданское население.

По этому поводу японским консульством в Харбине был заявлен протест китайским властям.

В первых числах января 1932 года в одном из китайских магазинов города Харбина, произошла драка между русским покупателем и китайскими продавцами.

Для того, чтобы раздуть этот инцидент, Косьмин, по заданию все того же Осавы, направил в указанный магазин несколько членов своей организации, которые учинили там погром.

Затем началось массовое побоище между русскими и китайцами.

В итоге этой провокации несколько человек было убито.

Для того, чтобы еще больше усугубить этот инцидент, Осава поручил Родзаевскому и японскому журналисту Накамура отправиться на автомашине с японским флагом к месту происшествия.

Он предупредил, что машина будет обстреляна.

Рядом с местом проишествия машину обстреляли неизвестные, после чего японцами снова был заявлен протест китайским властям и корпусу иностранных консулов.

При этом японцы беспардонно заявили, что китайские полицейские обстреливают машины с японским флагом и совершили покушение на Родзаевского и Накамуру.

После этих провокаций части Квантунской армии 5 февраля 1932 года захватили Харбин и начали оккупацию Северной Манчжурии.

— Друзья, — заговорил Родзаевский, — сегодня мы имеем одновременно радостную и редкую возможность услышать человека, который всего три месяца назад проживал в России, и задать ему имеющиеся у нас вопросы… Прошу вас!

Раздались сдержанные аплодисменты.

Алексей поднялся со своего места и всем своим видом выразил готовность отвечать на любые вопросы.

И они не заставили себя долго ждать.

— Скажите, пожалуйста, Алексей Петрович, — спросил Матковский, — насколько сильно среди прстых людей недовольство Сталиным?

— Я, — ответил Алексей, — такого недовольства не заметил. И вовсе не потому, что его нет. Коненчо, оно существует, но проявлять его публично люди боятся! Любая фраза, в которой содержится хотя бы намек на критику существующего режима, грозит самыми печальными последствиями. Более того, те люди, которые попадают в лагеря по политической статье, и там находятся на положении изгоев, поскольку «фашистов», а их называют именно так, угнетает не только начальство и охрана, но и блатные. А это, скажу я вам, удовольствие ниже среднего. Более того, сейчас даже в лагерях люди рвутся на фронт, так что же говорить о тех, кто на свободе?

— Все сказанное вами, — покачал головой Радзиевский, — означает только то, что на организованное выступление против сталинского режима нам рассчитывать не приходится?

— Не только на организованное, — покачал головой Алексей, — но и на спонтанное! Единичные выпады доведенных до отчаяния людей не в счет!

— Иными словами, освобождение может придти только извне?

— Я смогу ответить на ваш вопрос, — повернулся к нему Алексей, — только после того, как узнаю, что вы имеете в виду под освобождением извне?

— Например, вторжение Квантунской армии! — пожал плечами как о чем-то само собой разумеещимся Родзиевский.

— То есть, — ответил Алексей, — вы не исключаете такой возоможности, что японцы дойдут до Москвы, покончат со Сталиным и освободят русский народ?

— Вы несколько утрируете, — несколько неуверенно сказал Родзаевский, говоря откровенно, не привыкший к столь острой дискуссии.

— Ничуть! — покачал головой Алексей. — Просто я реально смотрю на вещи, и именно поэтому считаю, что никогда Квантунская армия не пройдет по Красной площади! А если даже гипотетически представить себе, что японцы дойдут до Москвы, то невольно возникает вопрос: а что будет дальше! После того, как они покончат со Сталиным? Более того, война идет уже четыре месяца, а Токио что-то не спешит вступать в нее! Да и у немцев, которые гораздо ближе к Москве, дела идут далеко не так блестяще, как того нам всем хотелось бы! Можно говорить все, что угодно, но не видеть того, что блицкриг провалился, может только слепой! А теперь я хотел тоже спросить вас, Константин Владимирович!

— Пожалуйста! — улыбнулся Родзаевский.

— Какой вы видите конечную цель существования вашей организации?

Удар был нанесен, что называется, не в бровь, а в глаз.