Операция «Престол»

Самой известной тайной операцией против белой эмиграции в Харбине стала операция ГПУ «Мечтатели», почти полностью слепленная Лубянкой по шаблонам бывшего «Треста» в Европе, но с восточной спецификой и гораздо менее известная в истории советских спецслужб.

Операцией в Иркутске руководили присланные из Москвы чекисты Борисов и Гудзь.

А главное руководство осуществлял начальник ГПУ по Восточной Сибири Ян Зирнис — ветеран ВЧК времен Гражданской войны и активный участник операции «Трест» в 20-х годах.

На Востоке повторили модель «Треста», различными методами заставив сотрудничать с ГПУ многих бывших офицеров, священников и интеллигентов с «антисоветским» подпольем в Иркутске и Чите.

И так же подставленные ГПУ «проводники» приводили в СССР для знакомства с подпольем и выпускали обратно рядовых связников РОВС и «Братства русской правды», стараясь заманить в Союз главарей белой эмиграции.

Операция «Мечтатели», как и «Трест», длилась несколько лет, с 1932 по 1935 год.

Ее прекратили только тогда, когда вся легенда уже оказалась на грани раскрытия, а в Союз «Мечтатели» смогли заманить главных руководителей белого движения.

Итогом операции «Мечтатели» стал широко освещаемый советскими газетами «Иркутский процесс» 1935 года, на котором заманенные провокационной игрой чекистов на советскую территорию главари движения Кобылкин, Переладов и Олейников были осуждены к смертной казни.

Японцы использовали русских эмигрантов для подрывной деятельности против Советского союза и в Европе.

Особенно отличался в этом отношении «Национально трудовой союз нового поколения», который после установления связи с японской разведкой, резко активизировал свою террористическую деятельность.

Так, в 1936 году на заседании Исполнительного бюро НТСНП было решено осуществить убийство сначала Сталина, а затем Молотова или Кагановича.

С этой целью в 1937 году в СССР были переброшены террористы Околович и Колков.

Им надлежало попасть на майский парад 1937 года на Красной площади и бросить бомбу в правительственную трибуну.

Попасть на Красную площадь в период проведения майского парада им не удалось, и в начале 1938 года террористы вернулись в Варшаву.

Отсутствие результатов работы со стороны членов НТСНП, переброшенных в Советский Союз, вызвало недовольство у японцев, и они начали оказывать давление.

Японский военный атташе в Берлине генерал Кавабэ предложил поторопиться с подбором новых людей для переброски в СССР.

Было решено усилить переброску террористов в СССР.

В 1938 г. Исполнительным бюро НТСНП был получен от Вюрглера новый, более подробный план Москвы, который ему удалось добыть от польской разведки, с которой так же активно взаимодействовали японцы.

Кроме того, в 1939 году Исполнительному бюро удалось получить эскизный план Кремля, на котором указывались помещения, занимаемые Сталиным, Молотовым, Берия, Ворошиловым и Ждановым.

В августе 1939 года с территории Польши в СССР было направлено три группы террористов.

В конце этого же года в связи с оккупацией Польши германскими войсками курсы по подготовке террористов в Варшаве были ликвидированы.

Приехав в Белград, Околович сообщил, что японцы настаивают на заброске агентуры НТСНП в Советский Союз с территории Румынии.

Спустя некоторое время несколько диверсантов из НТСНП прибыли в Бухарест, где Околович с помощью приехавших туда японцев Усуи и Монаки организовал их подготовку для заброски в СССР.

Все они были своевременно обезврежены.

Репрессии нанесли разведке страшный урон, тем не менее, она сумела не только оправиться от нанесенных ей р ан, но и еще более окрепла.

И уж кто-кто, а генерал Москвин знал об этом непонаслышке…

Москвин вызвал к себе Громова и, ознакомив его с донесением, сказал:

— Как ты понимаешь, Сергей, Преклонский нам нужен живой и невридимый…

— Понимаю, — ответил Громов, мгновенно оценивший план своего начальника по использованию столь одиозной фигуры в собственной игре, — а потому прошу отправить в Харбин меня…

— Хорошо, — кивнул Москвин. — Вылетай сегодня же! Вот только как ты собираешься искать этого Лесника? Ведь у нас на него ничего нет!

— Зато у меня есть идея, — улыбнулся Громов.

Москвин понимающе покачал головой.

Он по опыту знал, что Громов всегда считался авантюристом, но самой высокой пробы. Поскольку никогда не был авантюристом ради авантюризма и отличался продуманностью и тонким расчетом.

Да и не стал бы его приятель полковником в тридцать шесть лет, если бы не обладал одновременно страстью к приключениям, с одной стороны, и потрясающей интуиции, с другой.

Но то, что он услышал сейчас, поразило даже его, не раз смотревшего смерти в глаза.

— Ну что же, — сказал он после небольшой паузы, — если ничего другого не остается, то действуй…

Москвин вышел из-за стола и протянул Громову руку.

— И прошу тебя, — негромко сказал он, — зря не рисковать. У нас еще очень много дел. Удачи…

— Спасибо, Сергей, — крепко пожал протянутую ему руку Громов.

Глава X

Через неделю из прибывшего на Харбинский воказл поезд из Берлина вышел стройный мужчина в элегантном сером костюме и такого же цвета шляпе.