Операция «Престол»

Это новое агентурное донесение было расценено как необычайно важное.

Ведь как бы там ни было в действительности, но на основе этой радиограммы, отдел Гелена представил командованию весьма «перспективный» доклад.

Его мемуары сегодня приоткрывают некоторую завесу над работой верхушки германской военной машины.

Получая информацию из разных источников, она сходилась у этого исполнительного старшего офицера, и картина происходящего становилась для военного руководства Германии более ясной.

Поэтому трудно даже предположить, что все сообщения «Макса» за четыре года его работы на абвер могли быть сплошь ложными.

Ведь, если хотя бы один раз они не подтвердились, то на первых порах могли посеять сомнения в умах абверовцев, а уж после повторения в радиограммах неверной информации от донесений такого агента гитлеровцы просто отказались.

Но деятельность «Макса», в течение нескольких лет передававшего шифровки, как раз и подтверждает тот факт, что часть информации была верной, проверяемой, как ни тяжело это сознавать сегодня.

Таков был путь обмана, которому поверят, как писал китайский мудрец.

К счастью для советского руководства, немцы принимали этот самый обман за чистую монету.

Как тут было не порадоваться за действия «своего», успешно работающего, агента «Людвига»!

Адмирал Канарис радовался!

Ведь именно он после неудачи под Москвой испытывал постоянное давление со стороны Гитлера, требовавшего все новых и обширных материалов о состоянии русской обороны и советских вооруженных сил.

— Абвер, — жаловался Гитлер, изучая отчеты абверовцев и других разведчиков, Гиммлеру, — присылает мне пачку частных, совершенно бессистемных донесений. Конечно, они представляют материалы огромной важности и исходят из самых надежных источников, но мне приходится самому разбираться с ними. Это неправильно, и я хочу, чтобы вы проинструктировали своих сотрудников, что они должны выполнять свою работу совершенно по-иному…

Больше всех не верил «Людвигу» такой осторожный и опытный фашистский контрразведчик, как Вальтер Шелленберг.

И именно он чаще других сомневался в достоверности его донесений.

Однако в своих мемуарах, написанных уже в английском плену, Шелленберг с завистью отмечал, что абвер имел возле маршала Шапошникова «своего человека», который передал немецкой стороне «много ценных сведений».

Но все это будет потом, а в сорок втором году Шелленберг поделился своими сомнениями с руководителем танковых войск вермахта генералом Гудерианом.

Однако тот не оправдал ожиданий Шелленберга и ответил ему прямо и по-военному, что было бы безрассудным отказаться от этой линии, поскольку материалы уникальны и других возможностей, даже близко стоящих к этому источнику, нет.

Здесь нужно обратить внимание на то, что это были слова боевого генерала, человека действия, профессионала, которому сведения, передаваемые «Людвигом», давали возможность лучше воевать на поля боя.

Но гитлеровское руководство не всегда внимательно прислушивалось к выводам практиков.

Гудериан же, как боевой генерал, очень хорошо понимал, какая у него информация в руках — липовая или правдивая.

Ведь по ней он принимал подчас рискованные решения, видя, как предполагают в то или иное время действовать советские войска.

И ни разу не усомнился в том, что части Красной армии были не на том месте, о котором сообщал в шифровках «Людвиг».

Это помогало немцам своевременно строить хорошо эшелонированную оборону на путях новых наступлений советских дивизий.

Более того, действия частей Красной армии по шифровкам «своего» агента происходили на полях сражений, а не в тиши кабинетов.

Да и как можно было не увидеть, например, прибывшие в указанное место двести советских танков?

А если бы их не оказалось на поле боя и они бы не начали через указанное время новое наступление все под тем же Ржевом?

Не случайно в своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков сокрушался о том, как удачно и быстро фашисты строили на путях наступлений частей Красной армии на Ржевско-Вяземском плацдарме оборонительные линии, где их не должно было быть в принципе.

Но ведь советское командование знало, что оно сообщало противнику! И эти данные в советском Генштабе с успехом использовали для принятия таких решений, которые непременно заводили бы фашистов в коварные ловушки.

Что же касается доверия «Людвигу»…

«Превосходство сил противника одолело Германию, — сообщал „Престолу“ Центр в своей последней радиограмме 5 мая 1945 года. — Готовое к отправке снабжение воздушным флотом доставлено быть не может.

С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи.

На основании создавшегося положения мы не можем также больше поддерживать с вами радиосвязь.

Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, которым в такой тяжелый момент приходится разочаровываться в своих надеждах».

Комментарии, как принято говорить в таких случаях, излишни…

7 ноября начальник ГРУ генерал Ильичев получил радиограмму от «Доры».

«ОКВ, — говорилось в ней, — ожидает большое зимнее наступление Красной армии на участке между Великими Луками и Ржевом.