Операция «Престол»

— Известно, конечно, — легко согласился абверовец, — но дела это не меняет! Мы думаем, что вам с вашими связями в научном мире, сможете узнать об этом проекте, и можете быть уверены в том, что эти сведения будут очень щедро оплачены…

Заславский только перевел дух.

Конечно, он знал об этих работах и догадывался о том, какие принципы положены в основу работы.

Все дело было втом, что земной шар создает вокруг себя магнитное поле. Оно небольшое по величине, всего около десятитысячной доли Теслы.

Однако его достаточно, чтобы ориентировать стрелку компаса по своим силовым линиям.

Если в этом поле находится массивный предмет, например, корабль из стали в несколько тысяч тонн, то магнитное поле концентрируется и может увеличиться в несколько десятков раз.

С одной стороны, для навигации с использованием компаса в качестве указателя направления движения корабля это мешает.

Корабль искажает истинное направление земного магнитного поля, приходится учитывать влияние стального корпуса на компас.

Но, с другой стороны, это усиленное кораблем магнитное поле может проявиться и таким образом, что способно привести в действие какой-нибудь механизм, поворачивающийся под влиянием магнитной силы и замыкающий электрическую цепь.

В эту цепь можно включить детонатор, погруженный во взрывчатое вещество мины.

Такие мины отличаются от обычных, на которые корабль непосредственно натыкается и этим вызывает взрыв, тем, что лежат на дне моря, и взрываются на расстоянии — под действием лишь магнитного поля корабля.

Знал он и о том, что с началом войны работа по размагничиванию судов активизировалась, и уже к августу 1941 года ученые защитили от магнитных мин основную часть боевых кораблей на всех действующих флотах и флотилиях.

На кораблях специальным образом располагали большие катушки из проводов, по которым пропускался электрический ток.

Он порождал магнитное поле, компенсирующее поле корабля, т. е. поле прямо противоположного направления. Все боевые корабли подвергались в портах «антимагнитной обработке» и выходили в море размагниченными.

Тем самым были спасены многие тысячи жизней военных моряков…

Но самое интеерсное заключалась в том, что полным ходом шла разработка подобной мины не для кораблей, а для танков. Эта работа шла на Урале.

Физикам предоставили несколько танков. Провели измерения магнитного поля под ними на разных глубинах.

Оказалось, что поле довольно заметное, и можно было попробовать применить магнитный механизм для подрыва танков.

Однако ставилось важное дополнительное требование: сама мина должна содержать как можно меньше металла. Ведь к тому времени уже были разработаны миноискатели.

Потребовалось придумать специальный сплав для своеобразной стрелки «компаса», замыкающего цепь, содержащую небольшую батарейку, сплав, легко намагничивающийся под действием поля танка.

В результате работы суммарное количество металла ограничивалось 2–3 граммами на одну мину, а магнит из сплава был настолько хорош, что позволял подорвать не только танк, но и автомашину.

— За сим все! — сказал Хильке. — И расслабьтесь, Михаил Андреевич! Ничего страшного не произошло и, надеюсь, не произойдет, а все остальное, деньги и ваша безопасность, в ваших собственных руках…

Абверовцы вышли из дома и, выйдя на Русаковскую улицу, направились к метро «Сокольники».

К вечеру похолодало, дул пронизывающий ветер, и на темном низком небе сверкали редкие звезды.

У самого метро стоял военный патруль в состве майора и двух сержантов, вооруженных автоматами.

Как и всегда в таких случаях абверовцы сразу же разделились, и Грубеш пошел вперед.

Расчет был на то, что сразу двоих останавливать не будут, и в случае осложнений второй всегда сможет придти на помощь.

Другое дело, что у метро даже в этот поздний час было весьма оживленно, особенно много было вооруженных офицеров.

Завидев Грубеша, майор патруля сделал несколько шагов ему на встречу и, отдав честь, сказал:

— Товарищ капитан, попрошу предъявить документы!

За дни пребывания в Москве и у Грубеша, и у Хильке уже несколько раз проверяли документы, что дало им основание убедиться в том, что они не вызывают у патрульных никаких подозрений.

— Пожалуйста! — улыбнулся, отдавая честь Грубеш, и вытащил из кармана гимнастерки удостоверение личности и командировочное предписание.

Майор принялся внимательно рассматривать документы, в то время как сержанты напряженно смотрели на Грубеша, готовые в любой момент пустить в ход оружие.

— Слушай, Вася, — повернулся майор к одному из сержантов, здоровому парню с румянцем во все щеки, — а капитан-то твой земляк!

— Неужели? — воскликнул Вася. — Из Рязани, товрищ капитан!

— Да! — улыбнулся тот и взглянул на майора. — Извините, товарищ майор, я очень спешу!

— Да, да, конечно! — улыбнулся тот, — одну минуту!

Майор принялся изучать командировочное предписание, а Василий спросил:

— А где вы жили в Рязани, товарищ капитан?

— Я… на Соборной улице! — ответил Грубеш.

— Да что вы говорите? — воскликнул сержант. — Ведь это рядом со мной! Я жил на Монастырской! А какой дом?