Операция «Артефакт»

– Это центр реабилитации сотрудников внешней разведки, – ответил за всех Кузьмин, – в котором наши разведчики-нелегалы проходят «карантин» после возвращения из зарубежных командировок. Учитывая то обстоятельство, что ваш мозг за последнее время был подвергнут колоссальным нагрузкам, мы добились через генерала Субботина, чтобы с вами поработали самые лучшие специалисты этого ведомства.

– Вы что, решили, что я умом тронулся??? – полковник перешёл на повышенный тон.

В этот момент он почувствовал, как Кузьмин дотронулся до его руки, их глаза встретились, и он прочёл в них немую просьбу: «Не надо больше задавать ненужных вопросов». Посмотрев на остальных членов команды, он понял, что ребята находятся в негласном сговоре, следовательно, ему сейчас надо просто молчать.

«Значит, мои парни что-то нарыли, коль им надо попасть сюда, а в качестве приманки они решили использовать меня. Надо полагать, что салон машины прослушивается, и у них просто не было другого способа меня об этом предупредить. Интересная получается картина. Хорошо, подыграю им, а там посмотрим, чем всё это закончится», – подумал Томилин, показывая глазами, что до него всё дошло.

«Мерседес» подъехал к парадному подъезду особняка и плавно остановился. Когда Томилин вышел из машины и ступил на ступени, ведущие в дом, с ним случилось дежавю. У него было устойчивое ощущение того, что он здесь уже бывал и знает об этом месте всё, включая даже внутреннее расположение комнат. Его секундное замешательство не осталось незамеченным со стороны доктора, который спускался по ступеням навстречу ему.

– Здравствуйте, Николай Петрович, моя фамилия Ваганов, я заведующий этим учреждением и по совместительству лечащий врач. Вижу, что вы действительно чувствуете себя неважно, налицо явные признаки сильного переутомления. Я думаю, что на ваше восстановление нам понадобится от пяти до десяти дней. Сделаем анализы, проведём несколько сеансов иглоукалывания, физиотерапии, проколем витамины, и будете вы у меня, товарищ полковник, как новенький. И самое главное, поверьте моему опыту, это сон. Спите как можно больше, по нескольку раз в день. Ничто не восстанавливает так силы, как здоровый крепкий сон. А сейчас я проведу вас в вашу комнату, где вы сможете переодеться с дороги и принять душ, а ваши коллеги пока посидят на свежем воздухе. После того, как вы будете готовы, я распоряжусь, чтобы подали обед, и мы все вместе отобедаем.

С этими словами Ваганов взял Томилина бесцеремонно за локоть, словно пациента психиатрической клиники, и повёл внутрь особняка.

Пока Томилин приводил себя в порядок, в беседке полушёпотом разговаривали его «гвардейцы».

– Как ты думаешь, Володя, Петрович понял, что мы привезли его сюда не просто так?

– Мне кажется, понял. Он мужик тёртый, понимает всё с полуслова.

– А может, нам не стоило всё так усложнять? – вмешался Степан. – Пусть бы полковник спокойно себе лечился, а мы бы тем временем сами занялись поисками нашего тайника.

– Не забывай, что это один из самых охраняемых объектов СВР, а они не особенно жалуют на своей территории посторонних. И хотя у нас есть мандат самого Президента, он всё равно не поможет нам открыть двери этого ведомства. Думаю, что первую скрипку в нашем спектакле должен теперь сыграть Виктор с его гипнотизёрскими способностями, а мы с тобой, Степан, организуем ему прикрытие. Напоминаю, что нашей основной задачей на данном объекте является извлечение контейнера, про который в своём письме указывал Анисимов…

* * *

(два месяца назад)

После возвращения из Питера Кузьмин поставил группе задачу пройти путь, который в своё время проделал Старик. Кузьмин поехал в Рязань, Соболев в Тверь, Добрынин в Ярославль. Потом были Тула, Липецк, Тамбов, Нижний Новгород, Иваново, Кострома…, и вот, 28 августа Кузьмин напал на нужный след. В архиве УФСБ во Владимире он нашёл личное дело бывшего сотрудника МГБ капитана Ряжского П. И., уволенного из органов госбезопасности в сентябре 1953 года по фактам дискредитации. Ряжский после увольнения нигде не работал, пил, вёл антиобщественный образ жизни, и в марте 1954 года его тело было обнаружено на мусорной свалке со следами множества колото-резаных ран. По счастливой случайности следователь милиции капитан Егоркин Н. А. нашёл свидетеля этого убийства, некоего Маркина Т. Ф., который своими глазами видел лицо убийцы. Всё остальное было делом техники и профессионализма милиционеров. Уже через два дня был задержан подозреваемый в убийстве, некто Молочко Тимофей Карлович 1913 года рождения, имевший к тому времени шесть судимостей. Из показаний подозреваемого следовало, что Молочко и Ряжский в день убийства употребляли спиртные напитки на квартире Молочко. В какой-то момент застолья Ряжский начал рассказывать ему о том, как он во время войны охранял на секретном объекте настоящего колдуна, который был самым близким другом Берии. И что, мол, Берию расстреляли не за предательство и шпионаж, а за связь с нечистой силой. Когда Молочко узнал, что Ряжский служил в НКВД, он, недолго думая, достал нож и убил его.