Опекун

Целую. Срываюсь ураганом. Трогаю ее, ласкаю. Оставляю дорожку из поцелуев на шее, на щеках, затянутых румянцем. Вдыхаю фруктовую сладость ее шампуня. Она такая настоящая, такая реальная, что схожу с ума.

Я готов провести так вечность – один на один. И практически так и поступаю, если бы ни чертов телефон.

Он разрывает звонком нашу связь, пока еще хрупкую и пугливую. Эрика вздрагивает, но с коленей не спрыгивает. Я выдыхаю, но телефон все-таки достаю. Последняя сделка, которая сулит предприятию немалый доход, выматывает.

– Алло, – приложив к уху телефон, продолжаю наблюдать за Эрикой. Она смущена, но счастлива.

Губы, алые и мокрые от поцелуев, изгибаются в улыбке. Хочу улыбаться тоже, но не получается. Дела. Черт бы их побрал.

– Мне нужно уехать, – уже как мантру повторяю, поднимаясь и помогая Эрике сползти с колен. Усаживаю ее на свое место и выпрямляюсь.

Она удивлена, обеспокоена и, кажется, недовольна. Если бы только она знала, как я зол. Но остаться хотя бы на несколько минут для меня равносильно провалу. Я не смогу уйти.

– Встретимся позже.

Эрика кивает. Я знаю, что она пытается бодриться, но получается плохо.

Позже я извинюсь. Я сделаю все, чтобы она забыла и думала только о другом. О том, как нам может быть хорошо. Несмотря ни на что.

Глава 23

Наш прошлый разговор оборвался так нелепо, что я не могу уснуть всю ночь. Утром выгляжу изрядно потрепанной, на учебе – полностью несобранной, и поэтому, когда Лена уже недвусмысленно намекает на то, что не помешало бы поспать, я просто соглашаюсь с ней. С учебы стремительно иду на парковку. Меня по-прежнему дожидается автомобиль. Забираюсь в салон, здороваюсь и бросаю рядом рюкзак. Хочется добраться до квартиры, залезть в кровать и попробовать выбросить из головы прошлый вечер.

Он уехал.

Один чертов звонок и Ян ушел.

И что мне теперь делать? Как я должна поступить? А ведь все так хорошо начиналось! Мне даже удалось подобрать слова, которые лучше всего отражали мысли, даже если диалог по привычке не клеился.

А после… После было еще лучше. Его руки на моих ногах, его губы на моей шее. Я надеялась, что все закончится также как той ночью. Вновь смогу ощутить жар наших тел, ведь теперь мне не нужно бояться, что может быть больно. Если только чуточку дискомфорта, и именно на эти мысли я настраивала себя, целуя Яна.

А потом все летит в тартарары из-за одного звонка!

Аж скулы сводит от злости.

Я могу ждать. Могу еще подождать, пока он вновь соберется, разделается с важными делами и навестит меня под покровом ночи, когда никто не увидит и не узнает, но это глупо. Я могу так прождать вечность.

Нужно действовать самой.

– Отвезите меня к Яну Давидовичу. Домой, – чеканю приказ, чувствуя себя ужасно.

И на это есть несколько причин. Мне нельзя показывать волнение или слабость, и тогда водитель не выполнит приказ, сославшись на свои какие-нибудь внутренние правила. Или на то, что ему нужно уточнить, узнать, согласовать. А я ждать не могу. Хочу увидеть Яна сейчас же. Сию же минуту.

Удивительно, но водитель соглашается.

Я не встречаю сопротивления и выдыхаю, правда, ненадолго. Вторая не менее важная причина теперь занимает главенствующее место – а если Ян не захочет меня видеть? Я не боюсь встречи с ним, на его территории. Но меня там могут не ждать. Вот в чем загвоздка, и пока мы едем к загородному дому, я то и дело ловлю на мысли, а не повернуть ли обратно. Но, кусая губы, молчу.

Автомобиль сначала останавливается у пропускного пункта, потом еще одна преграда в виде высокого забора и ворот. Но нас без проблем впускают на территорию. Я выдыхаю.

Хотя бы часть пути удалось преодолеть без проблем.

У входной двери меня уже ждут.

Я не удивляюсь, когда вижу Татьяну Федоровну. Питбуль есть питбуль. Все тот же строгий серый костюм, прилизанные блеклые волосы, собранные на затылке в шишку. Лицо не выражает никаких эмоций, но мне отчего-то кажется, что она больше остальных не рада меня здесь видеть.

В голове сразу же всплывают осколки-воспоминания том, как женщина разговаривала со мной о том, чтобы я не доставляла Яну Давидовичу проблем.

Ох, если бы она знала, что теперь я доставлю ему, а уж тем более, что он мне… Хотела бы я видеть ее физиономию, но ухмылка на собственном лице быстро тает, когда я вхожу в дом.

– Вы приехали без предупреждения, – чеканит Татьяна Федоровна, но я решаю игнорировать ее тон. При желании даже у меня есть возможность влиять на нее. Пожаловаться, например, Яну. Однако пользоваться своим положением, пока еще хрупким, не буду. Пусть ворчит и дальше, ее же яд травит ее кровь.

Прохожу по коридору, чувствуя на себе ледяной взгляд.

– Ян Давидович дома?

Пожалуй, я впервые произношу его имя вслух. Оно не царапает глотку, не ломает зубы. И почему раньше было так сложно? Задумавшись, я все-таки останавливаюсь и жду ответ от Питбуля.

– Нет, его нет дома.

Впрочем, я подозревала, что он будет отсутствовать.

– Я подожду.

Татьяна Федоровна злится, но ни один чертов мускул на ее лице не дергается. Спустя несколько секунд она улыбается, хотя этой улыбке я тоже не верю.