Опечатанный вагон. Рассказы и стихи о Катастрофе

Рассказывают, что Голос был рабби Иегуде Лёву из Праги, прозванному «Высокий рабби Лёв», сыну рабби Бецалеля из Вормса, тому, кто создал из глины и пробудил к жизни Голема, и Голос этот повелел ему отобрать у Голема Божественное дыхание. Рабби Лёв исполнил веление, и отнес безжизненный чурбан на чердак синагоги Альтнойшуль, и положил его там, и укрыл старыми талесами и растрепанными книгами. Свершив это, он строго-настрого запретил всем будущим поколениям и на все будущие времена переступать порог чердака, где лежит Голем. И было это на исходе шестнадцатого столетия.

А еще рассказывают, что однажды рабби Иехезкель Ландау из Праги, сын Иегуды бен-Цви Сегаля Ландау, почитаемый за свою великую ученость и известный во всех землях под именем «Пражский рав», нарушил запрет рабби Лёва и ночной порою переступил порог чердака Альтнойшуль. Совершив это, он спустился вниз, содрогаясь от страха и ужаса, и немедленно подтвердил запрет. И было это спустя двести лет.

И еще рассказывают, что под началом того, кто называл себя «фюрер» и кого другие приветствовали словом «хайль», немцы захватили почти всю Европу, включая Богемию с ее столицей Прагой, и повсюду ловили евреев, и сжигали их молельные дома, и грабили их имущество, и убили их шесть миллионов. И было это еще через сто пятьдесят лет, в наше время.

Но так уж повелось с давних пор — в городе Праге жизнь течет по-особому, а в его еврейской общине — тем более, и немцы тоже это знали, когда захватили город и установили в нем свое владычество. Один из самых высоких армейских чинов — настолько высокий, что его называли «рейхсфюрер СС» и «рейхспротектор Богемии и Моравии» — давно придумал план: собрать в одном месте все, что свидетельствовало бы о зловредных, постыдных, чреватых опасностью для человечества делах евреев, чем должно быть доказано, что их необходимо, наконец, уничтожить и что немцы, взявши на себя эту задачу, оказывают человечеству услугу. Прага показалась ему — и не без основания — особенно подходящей для этого плана. Здесь будут собраны все вещественные доказательства, какие можно найти в занятых немцами землях, и затем будут выставлены на всеобщее обозрение. Все их якобы религиозные книги и свитки, которые в действительности не содержали ничего, кроме ловко замаскированных советов, как следует обманывать ничего не подозревающих иноверцев; вся их утварь и особые сосуды, якобы предназначенные для отправления религиозного культа, а в действительности служившие для того, чтобы убивать невинных христианских младенцев и на их крови замешивать тесто для мацы; все их таинственные письмена и документы, подтверждающие всемирную власть евреев, и прочие доказательства, окончательно разоблачающие их злокозненную роль.

Чтобы выполнить эту важную задачу тщательно и высокопрофессионально, пришлось, правда, обеспечить себе известную помощь и с еврейской стороны. Ни рейхспротектор, ни его уполномоченные не сомневались в том, что в Праге найдется достаточно евреев для этой работы. Одни согласятся делать ее добровольно и сознательно — то есть зная о цели предприятия; другие добровольно, но неосознанно, то есть пребывая в заблуждении касательно этой цели; иные — из личной выгоды, а остальных нужно будет заставить посулами или угрозами, смотря по обстоятельствам. Итак — четыре группы. А поскольку откомандированные для выполнения этого специального задания офицеры вермахта или одетые в другую форму члены национал-социалистической партии и даже кое-кто из беспартийных гражданских лиц — все были людьми порядка и превыше всего ценили систему в работе, то они снабдили каждую группу номером, шифром и условным знаком, дабы получить исчерпывающее описание мобилизованного ими еврейского персонала (так корректно это значилось в официальных бумагах) и иметь подробную характеристику на каждого члена группы.

Правда, что касается отношения к четырем группам и оценки их пригодности, то на этот счет существовали некоторые незначительные разногласия, каких едва ли вообще можно избежать. Уполномоченный руководитель научной части, университетский профессор из Баварии по имени Франц Ксавер Фордеггер, склонялся к предпочтению второй группы. Он ожидал наибольшей готовности, и тем самым наибольшей результативности, от евреев, которые в своем заблуждении верили, будто отдел по систематизации еврейской истории, для краткости именуемый Историческим, действительно занимался лишь историческими разысканиями. Поэтому следует предполагать, что хоть они и отнесутся к этим разысканиям не без некоторой настороженности, однако можно рассчитывать и на известную поддержку, поскольку у евреев будет надежда — вдруг удастся сделать что-то хорошее и предотвратить нечто плохое.