Опасно: Динозавры!

Я подумал о черепахах, которые становились моложе. Они прибыли к нам на судне из Галапагоса и теперь снова страдали от морской болезни. А к Каррутерсу вернулась юность. Но почему я не видел этого судна с черепахами? И почему Каррутерс продолжал молодеть?

— А могли эти колебания времени быть фрагментарными, неполными? — спросил я. — Мог ли человек идти в прошлое? Я имею в виду, могли они остаться в нашем мире и все же возвращаться в детство, в младенчество?

— Все возможно, Дэвид, — ответил Фич. — Человек, попавший в неевклидовые потоки и кружащийся в них произвольно, мог только частично выйти из нашей Вселенной. Он мог бы жить сразу в обоих мирах.

— Джордж, Каррутерс ушел до взрыва, — сказал я. — Он сейчас здесь, с нами. Он не попал в пространственную неустойчивость, о которой ты говорил. Но он последовательно возвращается вспять во времени. Вы слушаете, Джордж? Сейчас он маленький мальчик, находится с нами, но выглядит и ведет себя точно так же, как Каррутерс семьдесят лет назад. И он растерян. Я совершенно уверен, что он видит вещи из прошлого, но не находится пространственно в мире своего детства. Он смущен и расстроен этим. Вы понимаете, Дэвид?

Я слышал возбужденное дыхание Фича на другом конце провода. Потом он перебил меня.

— Если это так, Дэвид, то нужно привезти сюда Каррутерса как можно быстрее. Вольер рептилий быстро восстанавливается. Я думаю, что Внешние занимаются упавшим кубиком времени — пытаются поставить его на место. Вы должны вернуть Каррутерса на место несчастного случая, если хотите дать ему шанс выжни». Вольер рептилий в нашей Вселенной — это то место, где Внешние прилагают наибольшие усилия, чтобы все исправить. Находясь далеко от него, Каррутерс погибнет.

— Откуда вы знаете, что Внешние вообще существуют, — поинтересовался я. — Вы говорите так, словно видели их.

— Я видел их, Дэвид, — ответил он. — Я вам побольше расскажу, когда вы привезете сюда Каррутерса.

Мгновение спустя я открывал дверь в комнату Каррутерса, чувствуя, как по спине струится пот.

Комната была ярко освещена. Мгновение я стоял в дверях, мигая от яркого света прикроватной лампы. Затем, когда глаза немного привыкли к освещению, я увидел что-то голое, что пищало и хватало толстыми пальчиками за большой палец Крэйга.

Каррутерс лежал в центре большой двуспальной кровати, с раздражением воспринимая окружающий враждебный мир. Кровь у меня застыла в жилах. Я с ужасом узнал скошенный подбородок и ясные голубые глаза. Этот попискивающий младенец все еще был Каррутерсом.

Крэйг с отчаянным беспокойством уставился на меня.

— Это уж-жасно, сэр, — проговорил он, пробуя освободить свой большой палец из захвата младенца. — Это ужасно и странно. Пока вы говорили по телефону, он превратился в маленького ребенка. Мне пришлось выпутать его из пижамы, а то он бы в ней задохнулся.

— Мы должны перевезти его, Крэйге, — сказал я. — Мне потребуется ваша помощь.

С помощью Крэйга я завернул дедушку Вирджинии в полотенце. Это было трудное дело, и выполнил я его неуклюже. Крэйг держал извивающегося младенца, а я закреплял полотенце понадежнее. Потом я подогнул краешек ткани, чтобы высвободить ему ручки.

Внизу у подножия лестницы ждала мрачная Вирджиния. Когда она увидела мою ношу, губы ее стали такими же белами, как и полотенце, которым я запеленал малыша. Но она не стала ни рыдать, ни кричать, а просто кивнула:

— Я еду с тобой в парк, дорогой.

Никогда не видел, чтобы храбрость так ярко пылала в женщине. Она держала дедушку на руках, пока мы не доехали до зоопарка. Ехали мы в такси, и Вирджиния сидела между нами, улыбаясь Каррутерсу. Я по-прежнему поражался ее самообладанию.

Каррутерс плакал, не переставая. Действительно ли он был более непослушным, чем большинство средних младенцев? Или он просто восставал против тирании рождения. Он попал в ловушку и сам понимал это. И он был разъярен, потому что не мог сбежать из этой большой ловушки — жизни. Он не мог предвидеть свое спасение на другом ее конце, в возрасте, вероятно, лет девяноста. А мы сумеем его спасти для того, другого, спасения? Сумеем ли мы помочь ему снова стать взрослым и обрести достойный человека выход из клетки жизни в обширную Неизвестность? Или он должен продолжать молодеть до тех пор, пока…

Эта мысль была невероятной, достойной сочинения мистера По. Я содрогнулся и постарался больше не думать о Каррутерсе в таком ключе.

Когда мы доехали до зоопарка, Каррутерс продолжал разрывать воздух горькими, озлобленными жалобами. Джордж встретил нас в Восточных воротах, в лунном свете его ребяческая походка казалась мрачной, как смерть. За ним на страже, закрывая звезды, стояли высокие деревья.

— Не слишком поздно? — задал я ему единственный вопрос.

Он ответил отрицательно взмахом головы, затем добавил:

— Но мы должны спешить. Теперь все восстанавливается очень быстро.