Опасно: Динозавры!

Каррутерс действительно сидел на огромной яблоне, растущей возле самого дома. И мне пришлось умолять его. Он лез по дереву, ломая ветки и сбивая яблоки. Я глядел на него снизу в лунном свете.

— Генри, — стал умолять я, — немедленно спускайтесь.

Он импульсивно рассмеялся.

— Я не ребенок, Дэвид. Мне четырнадцать лет. И я не лягу спать, пока не найду гнездо.

— Какое гнездо?

— Гнездо малиновки, глупый. Здесь есть большое гнездо с шестью яйцами.

— Ладно, — согласился я. — Завтра можете побыть натуралистом. А сегодня пришло время спать. Вы там подхватите пневмонию.

Он громко засвистел.

— Дэвид, я нашел гнездо. Ну и дела! Видел бы ты эти яйца.

Он стремительно спустился на землю и торжествующе встал передо мной в лунном свете — маленький мальчик во взрослой пижаме, со слишком длинными штанинами и слишком широкой курткой.

Его розовощекое лицо было явно лицом Каррутерса — гладкое и детское, но с раздражающе скошенным подбородком, так хорошо мне знакомым.

Из дома вышел Томас Крэйг. На мгновение он уставился на мальчика Каррутерса, в его взгляде были смешаны облегчение и ужас. Потом он повернулся ко мне.

— Вам звонят, сэр, — сообщил он. — Я думаю, это из зоопарка.

— Спасибо, — хрипло сказал я. — Возьмите этого парня и отправьте спать.

Я стремительно вернулся в дом. Вирджиния стояла у телефона в нижнем холле, все ее тело было напряжено.

— Он спустился? — пробормотала она.

Я мрачно кивнул и взял из ее дрожащих пальцев трубку.

Это снова был Джордж Фич, в его голосе звучало волнение.

— Дэвид? Я пытался найти вас в вашем доме. У меня есть причина полагать, что с Каррутерсом будет все в порядке. Вольеры рептилий восстанавливаются. Я знаю, это кажется невероятным, но, похоже, все связано с самим космосом… По телефону это трудно описать. Если бы вы стояли со мной здесь, в парке, то сами ощутили бы это — невероятные перемены, искажение перспективы возле вольера рептилий. И звезды на небе совсем не так сгруппированы. Малая Медведица искривилась, а Большая почти налезла на Стрельца. Возможно, созвездия выглядели так миллионы лет назад, когда Земля была по-другому ориентирована в космосе. Но наиболее потрясающее — это сами вольеры. Они восстанавливаются, Дэвид, в слабых, похожих на мираж вспышках. — Он на секунду замолчал, затем продолжал: — Не думаю, что солнце, которое я видел, было реальным. Наверное, этот было обычное Солнце, только из прошлого. У меня странное ощущение, будто что-то происходит со временем. И не только ощущение. У меня есть, в некотором роде, доказательства, но сейчас я не стану вдаваться в подробности.

— Будь я проклят, если понимаю вас! — воскликнул я, но безумные абстракции уже стучали в моем мозгу по наковальне суматохи и сомнений. — Вы сказали, возле вольера рептилий что-то произошло со временем? — с сомнением спросил я.

— Ну, да, — ответил Фич. — С точки зрения современной физики, все началось, когда пространственно-временной континуум смялся, как лист бумаги, поэтому исчез вольер рептилий. А в одной из кладок я увидел Солнце из прошлого. Когда деформация пространства стала расширяться, упала температура, и произошел циклон. Вольер рептилий, казалось бы, взорвался, поскольку вообще выпал из нашего пространства. А теперь континуум, вроде бы, возвращается на место.

— Но где был вольер?

— Очевидно, в неевклидовом измерении. На Внешней Стороне.

— Снаружи?

— Дэвид, внимательно послушайте. В настоящее время известно, что время — измерение, но большинство людей все еще уверены, что есть качественная разница между временем и пространством. Но ее нет вообще. Пространство кажется нам реальней, чем время, потому что мы сами живем в нем. Мы думаем о времени как о течении. Но наблюдатель за пределами нашего трехмерного мира не знал бы ни о каком течении. Прошлое, настоящее и будущее существовали бы для него одновременно. Время было бы устойчивой, конкретной физической константой. Оно материально. С появлением новой физики вы можете в нем хоть дырки сверлить. Но вот о чем мы не подумали. Внешний наблюдатель может управлять временем, как мы управляем пространством. Я имею в виду, он мог бы перемещать его, как дети перемещают трехмерные кубики. Или можете думать о времени как о ткани — это тоже неплохо. Представьте время в виде ткани, а внешнего наблюдателя — ткачом на ткацком станке. Скажем, например, что он сделал стежок. Стежок во времени.

Стежок во времени!

— Дэвид, я думаю, что все мы — заложники, марионетки, игрушки. Игрушки Титанов снаружи. Каких-то небесных Гигантов. Назовем их Внешними. Они живут где-то вне нашей звездной Вселенной и развлекаются тем, что создают нам время, выстраивают его в прямую линию — из прошлого в будущее. И наблюдают за нами, заключенными в тюрьму времени. И предположим, что один из блоков времени выскользнул у них из рук. Несчастный случай, понимаете? Предположим, они просто потеряли контроль. И все на ограниченном участке нашего мира дрогнуло бы или исчезло в прошлом.

— О, Господи! — сказал я.