Опаленная молодость

Во-вторых, мне снова помог переводчик Виктор. В лагере было два переводчика – один находился с пленными, работающими на лошадях, а второй – тот самый Виктор, немец с Украины, который мне уже помогал. Впоследствии Виктор собирался бежать в партизанский отряд, но дальнейшая судьба его мне неизвестна. Вот к нему-то я и обратился, протянув единственную свою ценность – наручные часы. Я купил их еще до войны на первые свои зарплаты, когда работал учителем в Наровле. Эти часы я хранил в потайном кармане комбинезона и никому в лагере не показывал.

В-третьих, Виктор, желая мне помочь, обратился к офицеру немецкой армии, русскому, занимавшему важную должность в лагере при штабе этой немецкой части. Тот сочувствовал русским пленным.

Когда я пришел на территорию лагеря, то сразу обратился к Виктору. С мольбой в глазах протянул ему свои часы:

– Виктор, спаси меня!

Он был несколько озадачен, но помолчав, сказал:

– Жди меня здесь, я пойду, переговорю.

И пошел в контору штаба на разговор с этим русским, немецким офицером. Вскоре он возвратился и сказал:

– Жди до вечера.

Вечером мы явились с Виктором в кабинет офицера, и тот с ходу спросил меня:

– Откуда ты к нам пришел? – догадавшись, что я бежал из центрального лагеря.

Я начал ему врать, что был раньше здесь, заболел тифом и попал в тифозный изолятор, а теперь отпущен после выздоровления. Словом, говорил то, что велел мне говорить Виктор. Опытный немецкий офицер сразу понял, что я вру, ведь я не имел права ходить по городу без сопровождения. Я еще что-то говорил, а потом и совсем замолчал. Офицер только сказал:

– Ты и от нас убежишь.

Я начал его уверять, что никуда не сбегу, что и бежать-то мне некуда. Больше он меня не спрашивал. Виктору он отдал распоряжение зачислить меня в списки, видя, что я сильно отощал и едва держусь на ногах, велел дать мне буханку хлеба. На этом разговор закончился.

Я с радостью вышел вместе с Виктором из кабинета, и мы пошли в барак, где Виктор указал мне место на нарах. Для меня еще одно обстоятельство сыграло положительную роль. Почти все пленные, которые меня хорошо знали, были отправлены или в Германию, или в другие лагеря на территории нашей страны, и никто меня ни о чем не расспрашивал. Доносчика, который на меня раньше донес, тоже в лагере не было. Назавтра я вышел на работу вместе со всеми. После болезни я ослаб и, когда поднял мешок с грузом, тут же упал. Виктор увидел это и приказал мне идти работать уборщиком в помещение, а того, который там работал, отправил на мое место.