Он уже идет

Принесли чугунок и корзину от бабы Цили. Все было тщательно обернуто в чистую холстину и завязано на несколько узлов. Зяма и Мендель помолились и сели ужинать. Подавал разбитной, ловкий половой, с плотной черной шевелюрой, похожей на конскую гриву, и жгучим блеском таких же черных глаз.

– Водочки не желаете? – спросил он, когда путники принялись за еду.

– Нет, спасибо, – отказался Зяма.

– А чья у вас водка? – степенно спросил Мендель.

– Как это чья? – удивился половой. – Ваша, разумеется.

– Ну, подай, подай, – велел Мендель.

Половой принес бутылку и поставил на стол перед балагулой. Тот налил полный стакан, медленно выпил и почмокал губами, словно к чему-то прислушиваясь.

– Наша, говоришь? Больно хороша для нашей.

Половой только пожал плечами: мол, что есть, то есть.

С ужином Зяма не спешил. Еда – это очень важная часть жизни, и относиться к ней следует осторожно и внимательно. Берет человек кусок плоти убитого животного или перетертые зерна срезанного растения и делает их частью своего тела, частью себя самого. От того, что человек ест и как он это делает, зависят трезвость мысли, ночные страхи, страсти и порывы, не говоря уже о болезнях.

Мендель обычно нещадно наворачивал, быстро уминая все лежащее на тарелках, но, оказываясь за одним столом с Залманом, следовал его повадке и тоже не торопился. Вот только подливал и подливал себе из бутылки. Половой стоял поодаль, но наготове, возможно, рассчитывая на чаевые, возможно повинуясь указанию Дарека обслужить гостей самолучшим образом.

После ужина Зяма отправился в свою комнату и вытащил из сумки сборник новых респонсов раввинов Люблина. Ему совсем недавно привезли эту книгу, он взял ее с собой в дорогу и с большим интересом и превеликим удовольствием просидел над ней за полночь.

Мендель не встал из-за стола. В поисках, чем бы еще поживиться, он сделал знак половому выгрести на свою тарелку все, что осталось в чугунке. Пока тот скреб ложкой по дну, Мендель решил налить себе водочки, но из бутылки выкатилось всего несколько капель.

– Освежить? – улыбнулся половой.

– Освежи.

Спустя минуту перед Менделем красовалась полная бутылка, а на тарелке призывно дымились остатки курицы.

– Звать-то тебя как? – спросил Мендель. Половые у Дарека менялись довольно часто, и Мендель не помнил их имен и лиц. Этот ему нравился, было в нем что-то вызывающее доверие.

– Станислав, Стас.

– Выпьешь со мной, Стас?

– Дарек запрещает. Но хрен с ним, уже ночь на дворе, и посетителей больше нет. Выпью.

Он принес чистый стакан и поставил перед Менделем.

– Половинку, не больше. Вдруг кого-то нелегкая принесет.

Выпили. Мендель захрустел курицей, а половой лишь втянул носом воздух и чуть потряс головой.

– Хороша водка, – пробурчал Мендель сквозь курицу. – Хороша!

Стас перегнулся через стол и прошептал:

– Хороша, да не ваша.

– Что значит «не ваша»? И чего ты шепчешь, никого ж вокруг нет?!

Половой встал и пересел на скамью рядом с Менделем.

– Эту водку подпольно гонит один поляк на заброшенном хуторе. Дарек потихоньку берет у него маленький бочонок. Цена – смешная, а товар очень хороший.

– Опасно, – покачал головой Мендель. – Если власти прознают о торговле незаконной водкой, разнесут твоего Дарека по кочкам. А пан Анджей, у которого право на курение водки в наших краях, тому поляку оторвет голову вместе с хутором.

– Потому Дарек и берет только один бочоночек, чтоб никто не заметил. Но даже на нем наваривает будь здоров!

– Рисковый парень, – хмыкнул Мендель. – А тихий-тихий, кто бы мог подумать?!

Стас снова наполнил стаканы. На сей раз налил и себе полный. Взял горбушку хлеба, крупно посолил и произнес:

– За ваше и наше здоровье!

– Лехаим, – отозвался Мендель и опрокинул стакан в глотку.

Он пил крупными глотками, не морщась, как пьют воду. Стас зажмурился, кривясь, опорожнил стакан и набросился на горбушку.

– Чего кривишься, – добродушно заметил Мендель. – Если не любишь, зачем пьешь?

– А может, я люблю кривиться, – ответил Стас. – Так нравится товар?

– Какой товар? – недоуменно переспросил Мендель.

– Да вот этот, – указал на бутылку Стас. – Тот поляк на хуторе – мой брат. Давай дело сладим.

– Какое еще дело?

– То самое! Я тебе по дешевке буду водку выставлять. Твой хозяин, реб Гейче, с каждой бочки платит долю Моравскому, плюс налоги. А эта водочка чистая, никаких наценок. Ты ее продавай и хозяину своему ничего не говори. Шинкари по твоей цене все сметают, лишней бочки никто не заметит. А навар тебе будет – о-го-го! Понимаешь, тебе лично, тебе, а не хозяину.

– Да ты что! – ахнул Мендель. – Разве я вор? И думать о таком не моги!

– А кого ты обворовываешь? – удивился Стас. – Реб Гейче за свою водку получит сполна, до грошика. Шинкари будут счастливы по вашей низкой цене прикупить еще товару, им все время не хватает. Кто же останется в накладе? Казна не получит налога с этой бочки, и пан Моравский заработает меньше. О них ты заботишься? Эти подлецы сосут из нас кровь, где только могут! Их провести не воровство, а святое богоугодное дело.

– Нет, я не дурак, сам голову в петлю засовывать! – замахал руками Мендель. – Нет, нет и нет.