Он и она минус он и она

– Ну? Что там? Чего она звонила? Что сказала?

– Да не трещи! – промямлила модистка. – Дай подумать.

Ирэна замолчала. Эти почти подружки все тугодумы, соображать быстро не умеют, а понтов – на профессорскую должность. Да и вечер-то какой чудный, ласковый, как поцелуй любимого мужчины. Так бы и гуляла до утра, тем более в балетках, забытых одной из жертв недоедания – манекенщицей, ведь Ляля устраивает показы своих моделей, а Ирэна переодевает чахоточные тела. Все как у людей, только показы не на подиуме, а в салоне раздвигают стойки с одеждой (они на колесиках) и дорожку фонариками обозначают.

Целый день в помещении проторчали безвылазно, решили пешком пройтись, воздухом подышать, а то голова деревянной стала. На Ляльку обрушились заказчики, покупатели налетели – впереди осень, ботоксным выдрам срочно шмотье понадобилось обновить, а Лялька в… ну, в этом… как же это называется… смысла никакого, но круто звучит…

– В тренде! – припомнила и произнесла Ирэна шепотом, чтобы не мешать почти подружке тренировать мозги. – Вон как задумалась Лялечка, будто никогда этого не делала… хе-хе-хе. В тренде… надо запомнить слово. В тренде. Вот, блин, придумают же хрень всякую, лишь бы непонятно было!

– Чего ты там бубнишь под нос? – спросила Ляля.

– Да так… Говори, что там напела наша певичка?

– К ней в гримерку после спектакля приходили два следователя, догадайся, о ком спрашивали?

– О Танюхе, тут и гадать нечего.

– О ней. Ты что наплела во время обыска у Татьяны?

– Сначала скажи, кто тебе настучал, что я там была! – поставила жесткое условие Ирэна. И получила более жесткий ответ, которого не ожидала:

– Ты! Ты сама позвонила мне! Пьяная в свинью позвонила, к тому же среди ночи! Если б ты была в тот миг рядом, я бы тебя убила. И растрепалась, мол, была я у Танечки, а там ментов полная квартира, роются в вещах, мол, убили нашу дорогую благодетельницу. А рыдала… Дура конченая! Говори уж, несчастье наше, что наплела в тот вечер? Милену ты сдала? Меня тоже?

То, что было в квартире Татьяны, Ирэна помнила, не все, конечно, разве дословно упомнишь под тяжелым стрессом? Да у нее колени и руки тряслись, как у провинившейся, впрочем, для ментов она станет… ой, нет, даже мысленно нельзя произносить, а то сбудется. В тот вечер, побывав в Танюшкиной квартире, добавила Ирэна водки от обиды на этих бессовестных – одна из которых рядом идет, – после чего память отключилась. Теперь остается только врать, как они все врали ей:

– Клянусь, ничего такого я там не говорила.

– Господи… Кто ж тебе поверит! Тогда скажи, правдивая ты наша, откуда следователи узнали, что Милена общалась с Татьяной?

Лучшая защита – нападение, кто-то сказал очень умный, Ирэна и наехала на Ляльку с искренним возмущением, не хуже артистки вошла в роль:

– Откуда я знаю! Думаешь, в ментовке дураки работают? Тогда ты сама дура! Думаешь, они не видели фоток, не читали надписей? Оперетка сколько ей программок подписала? Целый склад в ящике книжного шкафа. И потом, дорогуша, к тебе почему-то не приходили, получается, оперетку я сдала, а про тебя, лучшую подружку Таньки, забыла? У меня что, частичный маразм? Нет, это означает, я к вашей сдаче никакого отношения не имею!

– Не ори! – рявкнула Ляля.

Она же не может не показать командный голос, она же теперь тренд. Да уж, хорошенький разговорчик у них получился – две бабы свару устроили посреди улицы, к счастью, здесь почти всегда пусто, никто не слышит. Ирэна виновата, конечно, а они разве лучше? Выходит, не виновата, вот и нечего оправдываться.

– Нет, ну, скажи, – заговорила Ляля приемлемым тоном, – меня просто раздирает любопытство, зачем ты к Тане поперлась, зачем?

– Просить денежек немножко, на мели я, а Танюха всегда давала на карманные расходы. Да я же не за халявой пришла, всегда отработаю. Вот на ментов и попала. Но когда узнала, что там случилось, многое сложила в уме…

– Что ты там сложила? – фыркнула Ляля, приостановившись.

В это время свет фар ударил им в спину, девушки оглянулись… Обостренное чувство опасности, правда, не дошедшее до маниакальности, подало Ирэне сигнал: это смерть. Фары яркие до белизны почти ослепили, однако у нее каждая мышца работает на опережение, она успела прищуриться и не ослепнуть.

Сквозь туман ресниц Ирэна рассмотрела, что огни несутся прямо на нее и Ляльку. А больше-то никого нет на улочке, по которой девушки решили спокойно пройтись, воздуха глотнуть. Лавина транспорта – это там, на широких улицах и проспектах, где магазины, бары, рестораны, там и опасность не рассмотришь, а здесь редкая бездомная собака пробежит.

Взглянув на Ляльку с белым лицом от ядовитого света фар, Ирэна поняла: у крутой модельерши ступор, наверное, от ужаса. В следующий миг, когда она снова перевела глаза на машину, ужас своими крыльями объял и ее: фары были так близко, что габариты машины просматривались…