Он

Четыре царя воюют против пяти. В смысле лично. Четыре чудика вышли супротив пяти недотеп, и ну обзываться, подвигами бахвалиться и страшные рожи друг другу корчить. Те пятеро не остаются в долгу, играют мускулами, показывают задницы и неприличные жесты.

За всем этим наблюдают две жиденькие толпы болельщиков. Зрители явно не намереваются вступать в битву, а пришли просто посмотреть, чем дело кончится.

Цари явились на войну не с пустыми руками, а вооружившись. У одного грабли, у второго жердина от забора, третий притащил огромный половник и нацепил на голову медный тазик, став очень похожим на немытого заросшего Дон Кихота. Четвертый, выглядывая из-за их спин, грозил противникам зажатой в кулачке бутылкой, время от времени из нее отхлебывая.

Пятеро их противников вооружены более серьезно — бронзовым мечом. Меч, правда, один на всех, зато большой. Метров шести-семи длинной и почти метр шириной. Естественно, мега-меч никто поднять не мог. Цари волоком тащили его за собой на веревках. К мечу были приделаны маленькие колесики.

Среди толпы болельщиков-наблюдателей появились личности, продающие напитки, закуски и билеты на войну. Некупивших билет, впрочем, никто не прогонял, и они смотрели войну бесплатно. Личности шныряли попеременно то среди одной группы поддержки, то среди другой. Продавцы никого не дискриминировали и продавали подтухшие на солнышке лакомства и кожаные билетики всем желающим.

Невдалеке на циновке примостился лысый старичок с двумя вооруженными дубинками громилами за спиной. Старичок собирал ставки на исход войны. Громилы время от времени пресекали попытки незаконной, с их точки зрения, букмекерской деятельности со стороны шныряющих в толпе личностей.

Пока Он с изумлением наблюдал за этим цирком, инцидент перешел в стадию активных боевых действий.

Четыре царя бросились на пятерых врукопашную. Те попытались спрятаться за свое грозное оружие, чтобы нападающие напоролись на него или хотя бы порезались, но не успели.

Битва Девяти Царей просто обязана войти в анналы истории, подумал Он, усмехаясь. Не успев развернуть Меч Стратегического Назначения, пятеро царей уже отхватили от четырех оппонентов немножко звиздюлей и бросились врассыпную. Продолжать войну они передумали.

Зрители зароптали, недовольные таким быстрым исходом дела.

Пять поверженных царей бежали в сторону гор, явно стараясь поскорее оказаться в иммиграции. Четверо других бежали за ними, размахивая сельскохозяйственным и кухонным инвентарем, и громко ругались.

Еще раз усмехнувшись, Он щелкнул пальцами.

На пути отступающих оказалась неведомо откуда взявшаяся там смоляная яма, и двое из царей, не заметив ее, плюхнулись в природный битум. Трое продолжили улепетывать, перескочив через увязших и вяло шевелящихся соратников.

На этом война кончилась.

Вытащив измазанных в черной пакости царей Содомского и Гоморрского, четверо победителей даже не стали их бить, не желая пачкаться. Плюнув под ноги побежденным, конфисковали гигантский меч и пошли праздновать победу.

Они бы и прочее имущество забрали, да не было больше у побежденных ничего.

Выпив, четверка героев пришла к мысли, что геройство вознаграждено недостаточно. Меч, хоть и большой, всего один. Распилить его на всех нет никакой возможности, так как в этом случае он переставал быть мечом, а становился кусками бронзы. Бронза, конечно, тоже хорошо, но ее и так везде полно. А история о славной победе над Пятиглавым Великаном, Вооруженным Вот Именно Этим Могучим Оружием, уже почти созрела. Саморучно уничтожать вещественное доказательство существования пятиглавого монстра никому не хотелось.

Поэтому решили немножко пограбить какой-нибудь из городов, царь которого в этот самый момент скрывается в горах и не может заявить протеста. Заодно решили устроить погром, дабы местные навсегда запомнили грозную силу коалиции Четырех Царей.

Ближайшим городом оказался Содом.

Поскольку дома в Содоме строили капитально, двери ставили крепкие, а стены были толстые, разграбление города ограничилось украденной курицей, а погром сорванной с петель калиткой.

Когда на рассвете гордящиеся славными подвигами, пошатывающиеся от выпитого цари уже выходили из города, один из них споткнулся о валяющегося в канаве и негромко храпящего человека.

Попытавшись растолкать пьяницу, но не добившись успеха, цари взяли его в плен и ушли.

Они того не знали, но этот облепленный яичной скорлупой смердящий бомж был родным племянником самого эффективного Его лидера.

2

— Арам-еврей здесь живет? — спросил у ковыряющегося в пыли раба чумазый запыхавшийся мальчишка со сбитыми коленками.

— Местов нету, — буркнул раб. — Набор в рабство временно приостановлен.

— Да неее! — заверещал тот. — Я из Содома! Нужно Арама… это… ин-фор-ми-ро-вать, во!!!

— Арам не такой, — строго сообщил раб, продолжая сосредоточенно пересыпать пыль из одной кучки в другую и обратно. — Не даст себя ин-фор… ну, это самое…

— Тьфу на тебя! Спрашиваю, Арама-еврея это лагерь? Да или нет?

— Ну да…