Если бы солдаты Морте, капо, или Стефан бы видели каким чувственным я становлюсь в поле женственной энергетики своей жены, они бы уже давно не воспринимали меня всерьез, черт возьми.
— Киан, занят? — взволнованно обращается Рик. По его голосу уже сразу понятно, что на мой безмятежный мираж в пустыне, надвигается песчаная буря.
— Говори.
— Я узнал, чью кровь ты обнаружил возле бассейна. Узнал, кто напал на Амелию. И это не Стефан.
— Ублюдок. Убью, — рычу я, напрочь забыв о том, что в двух сантиметрах от меня стоит Мия. — Это все?
— Нет, не все, Киан. Энтони пару часов назад умер, — я абсолютно ничего не чувствую, когда Рик сообщает мне о том, что моего биологического отца больше нет в живых.
— Кажется, намечается бунт на корабле. Точнее в семье.
— Он приходил в себя? Что-нибудь говорил?
— Еще не известно, брат. Ты нужен здесь. Ты в Бостоне?
— Ага, — Рик в курсе, что я вывез Амелию в родной дом, с целью разгадать тайны ее отца. — Выезжаю. И ночью…нас ждет сам знаешь что, Риккардо. Готовь отряд.
— Виновный в нападении…? — коротко уточняет Рик личность того, кто позволил себе лишнего и взял на себя слишком много.
— Разумеется, — холодно отрезаю я, ощущая, как кровожадное чудовище внутри меня вновь за одно дуновение гасит весь свет, что зажгла во мне Мия.
Прерывая связь с Риккардо, поднимаю тяжелый взгляд на Амелию, которая уже все прочла по моим глазам.
— Нам нужно уезжать Мия. Мы здесь не останемся.
— Но ты обещал, что переночуем здесь… — хныкает птичка, обиженно опуская ресницы.
— Ты будешь ночевать здесь одна? — грозным тоном бросаю я, резко скрещивая руки в районе диафрагмы. От гнева на одного подонка, который посмел напасть на мою жену в нашей постели, у меня внутренности в грудной клетки болезненно клокочут, вибрируют.
— Нет, — гордо заявляет девушка, нервно откидывая назад копну густых волос.
— Тогда пойдем к машине.
— Подожди, — обрывает Мия и направляется к лестнице. — Мне нужно взять мамины фотографии. Я скоро вернусь, — наспех кидает она со странными, слишком возбужденными нотками в голосе.
Но я сразу погружаюсь в мысли о том, какие тяжелые дни предстоят впереди. И о том, что «цветок бессмертия» так и не найден, а дурацкая шкатулка совершенно никак не помогла приблизиться к нахождению разгадки, которой возможно, уже в природе не существует.
И поэтому я совершенно не предаю значения тому, что Амелия возвращается с верхнего этажа со странным блеском в глазах.
ГЛАВА 21
Мия
Когда я пою, за моей спиной всегда расправляются крылья.
Находясь в моменте, ощущая звуковые вибрации внутри, мощными потоками обволакивающими каждый дюйм кожи…я дышу, взлетаю над миром.
По крайней мере, мне так, кажется, когда на моих губах рождается целая история, длинною в три минуты.
— Отлично, — один из профессиональных жюри окидывает меня оценивающим взглядом, когда я заканчиваю исполнение партии.
Тело реагирует молниеносно — с ног до головы меня пронизывают игольчатые и даже болезненные мурашки.
Я уже десять минут стою на сцене одного из Бродвейских театров. Огромный зал переполнен пустыми креслами, но в центре первого ряда восседают спонсоры многомиллионных проектов, критики, постановщики и хореографы популярных постановок. Все, как один: с сосредоточенными выражениями лиц, придирчивыми и скользящими взорами. Чувствую себя я не очень комфортно. Наверное, как Дженифер Лоуренс, которая упала на лестнице премии «Оскар», поднимаясь на сцену за заслуженной и долгожданной наградой.
Самый большой страх любого творческого человека — быть непонятым, неуслышанным и оцененным ниже того уровня, на котором он сам себя представляет. Поскольку я посвятила вокалу огромную часть своей жизни, мне будет трудно услышать роковое
— Амелия Морте, вы можете идти, — благосклонно заявляет председатель жюри и жестом отправляет меня в гримёрную. Поскольку песню для кастинга я уже спела и больше мне продемонстрировать этим мэтрам Бродвейских шоу нечего, я быстро ретируюсь, стараясь не прокручивать в мыслях ужасающую сцену, где рассказываю Киану о том, что меня не взяли.
Хотя меня терзают смутные сомнения насчет того, что мужу сейчас вообще интересна моя творческая жизнь.
После того звонка, в доме моих родителей, градус наших отношений резко опустился вниз. Знаю, что дело не во мне, а в проблемах проклятого клана Морте, но от этого не легче. Неужели так будет всю жизнь? Неужели даже сейчас, когда Энтони Морте умер, Киан выберет не побег из этого ада, а продолжение грязной миссии дона?