Омерта

– Во всем будешь слушаться папочку? – вспыхивает мой Призрак, недовольно рыча.

Ничего не понимаю.

Какие-то отцы, братья, боссы… ну просто не банда диких ублюдков, а итальянская мафия.

Нервно сглатываю, начиная понимать, что я очень даже могу быть близка к правде. Они говорят на итальянском. Хотя это может ничего не значить. Да и о мафии я знаю лишь из старых фильмов, я не вижу разницы между наемниками с «кодексом чести» и обычными бандитами и преступниками.

– Очевидно, что прошло достаточно времени для Доминика Ди Карло, чтобы он предпринял хотя бы одну попытку вернуть себе дочь. Племянницу. Но он этого не сделал, скажу больше: нанес ответный удар. Все это демонстрационное избиение не имело смысла, – четким, холодным и деспотичным голосом ставит на место всю шайку, Киан.

– Слышал бы тебя Отец, – плюет желчью Стефан. – Ты же просто жалеешь девчонку! Где твоя твердость, Киан? – насмехается мразь. – Что с тобой стало? Запал на красотку, и стал вдруг такой тряпкой? Напомни мне, когда ты был на моем месте и точно также пытал женщину? Кажется, это было пару месяцев назад? – Киан издает утробный рык и вскидывает на брата леденящий души присутствующих взгляд. Не сомневаюсь, он мысленно заколачивает гвозди в крышку гроба Стефана Морте, одной демонстративной ссоры братьев хватает, чтобы понять, насколько они не выносят друг друга. Воздух в темнице становится раскаленным, жгучим, плотным, пропитанный ненавистью.

– Убирайся, – выплевывает Киан, сжимая кулаки. Обращается к Стефану, глядя на него сверху вниз. Замечаю, как плечи изверга сдавливает спазм страха, и он всё ещё без конца разминает шею.

И вновь перевожу взор на закипающего Киана, который буквально закрывает меня всем своим телом. И, честно говоря, я сама шокирована тем, что выглядит мужчина так, словно готов закрыть меня грудью, если его братья вдруг начнут стрелять.

Он защищает меня? Почему? Когда я успела стать ему так дорога?

У меня вся кожа покрывается инеем лишь от одного взгляда на его желваки, очерченные эмоциями, сдерживаемой из последних сил ярости.

– И всех своих забирай. Мне плевать, что сказал Отец. Ты сам знаешь, почему с ней должен разбираться я, – в его фразе меня настораживает абсолютно все. И, кажется, с выводом о том, что дорога ему, я погорячилась. Возможно, он хочет сам меня изрядно помучить. Ох, как сложно-то все. Верните меня в мой спокойный и скучный мир!

– Ты с огнем играешь, Киан. Точнее, со смертью. Не бросай вызов Отцу и всем нам. Допустим, сейчас я поверю, что ты печешься об этой крошке по причине своей личной вендетты. Но ненадолго, – подводит черту в разговоре Стефан, и, судя по его осмелевшему голосу, он явно отошел от приступа асфиксии. – Надеюсь, тебе не стоит напоминать о том, что она Ди Карло. И в её жилах течет кровь твоего врага, – закончив фразу, Стефан ретируется со стаей остальных гончих в смокингах. Я плотнее прижимаюсь к стене, ощущая новую волну страха, связанную с тем, что осталась наедине с Кианом Морте.

Примерно минуту я созерцаю профиль Киана. Он стоит на одном месте, словно изваяние. Гранитный камень. Неподвижная гора, которая не собирается сдвигаться с места. Дышит спокойно и ровно.

И лишь глаза, как отражение сотни мыслей, что блуждают сейчас в его сознании. Хотелось бы залезть к нему в голову и разобраться для себя, кто же он: преступник или спаситель? А может темный рыцарь, который вынужден играть по обе стороны поля?

Наконец, Киан разворачивается ко мне и делает первые шаги в мою сторону. Медленные. Пружинистые. Смотрит, выжигая на мне стигматы, похлеще тех, что оставил на спине его больной братец.

Вздрагиваю и на вдохе ощущаю запах крови. Чувства возвращаются ко мне вместе с обонянием, и я понимаю, что прижимаюсь к стене сквозь липкий слой чего-то терпкого и неприятного. Кожу на лопатках сжигает неимоверная боль, но я терплю её, упрямо закусив губы. Тем временем, Киан Морте приближается ко мне ближе. С каждым шагом, его взгляд и выражение лица становится острее, ожесточеннее, убийственнее. Табун мурашек каскадными волнами поражает каждый миллиметр кожи. Киан Морте изучает меня абсолютно черными глазами. Две бездны, в которых спрятана неизвестная и непостижимая для меня Вселенная. Но чертовски затягивающая в себя, словно черная дыра…

Черт возьми, когда я смотрю на Киана, то все законы земной гравитации действительно перестают работать для меня. Ощущение того, что часть меня поднимается куда-то вверх слишком ново и непередаваемо, но, возможно, это и есть то самое чувство, которое так гиперболизировано воспевается в песнях.

Все его существо, от шага до взмаха ресниц, неумолимо притягивает к себе, и вот, я уже ловлю себя на мысли, что не против, чтобы бездна его глаз поглотила меня навечно.