Октябрь, который ноябрь

В сопровождении штабс-капитана, видимо, порученца, поднялись к кабинету командующего. Генерал ждал. Без шинели он выглядел еще более худым и некормленым. Глянул на часы:

— Вы точны. Благодарю. Слушаю ваши предложения.

— Снимайте охрану, немедленно прикажите войскам покинуть Дворцовую, — незамедлительно высказался товарищ Дугов. — Личную безопасность гарантируем.

Полковников откровенно поморщился.

— Стоп машины, это второй вопрос повестки дня, — вмешалась Лоуд. — Первым у нас идет пулеметный беспредел. Совершено еще одно нападение, погибли мирные рабочие фабрики Ерорхина.

— Как вы догадываетесь, штаб Петроградского военного округа менее всего заинтересован в бессмысленных атаках на фабрику Ерорхина. Кстати, вообще не знаю, что это за фабрика, — сухо признался генерал. — Слушайте, барышня, а вы собственно, кто и кого представляете?

— Барышни остались в дореволюционном прошлом, — так же сухо напомнила Лоуд. — Лично я представляю женский профсоюз Красцветторга, но в данном случае уполномочена участвовать в переговорах от имени ВРК. Вот мой мандат.

Полковников довольно брезгливо глянул в помятый лист, украшенный лиловой убедительной печатью, бегло кивнул Катрин.

Иной раз, если у тебя не спрашивают документов, это хороший знак. Заинтересован генерал в переговорах.

— Итак? — Полковников указал на стулья у огромного генеральского стола. — Прошу.

Все расселись и немедленно достали папиросы. К л-профсоюзной лидерше, открывшей узкий портсигар, потянулись мужские руки с зажженными спичками. Капитан-порученец, кобель этакий, не отставал. Катрин начала нервничать: бесспорно, мило оказаться во временах с еще неизжитыми джентльменскими манерами, но курить однозначно вредно. Особенно когда каждая минута на счету и не у всех есть курево. И главное, как это многоликое Оно способно так точно копировать манеру держать сигарету?! В смысле, папиросу.

Лоуд смысл яростного взгляда несомненно поняла, мило приподняла бровь в стиле «ах, какие мелочи», по положение кисти с папиросой изменила.

— Разрешите, я начну, как младшая по званию, — злобно сказала Катрин. — Ситуация усугубляется. Как известно, ночью совершено еще одно нападение. На этот раз цель атаки не ясна, пострадали гражданские и сами нападавшие. Обстоятельства требуют уточнения, но уже понятно — использовалось все то же оружие.

— Не факт, это еще доказать нужно, — глубокомысленно отметил Дугов.

— Полагаю, при передаче обвинительного заключения в суд, исчерпывающее доказательства будут предъявлены, — процедила, все более свирепея, шпионка. — Пока так, рабочие гипотезы. На карту все уже смотрели. Места «пулеметных атак» расположены далеко от друг друга, общего территориального признака не имеют. Но цели нападения точно определены и подготовлены. Опять же, кроме последнего нападения. С этим все согласны?

— Пожалуй, — согласился Чудновский. — Но что это нам дает? Мы не можем быть уверены, что это не операция агентов Временного правительства. А гражданин генерал Полковников, как я понимаю, наоборот, — подозревает наших людей.

— Предательский расстрел алексеевцев — чудовищное преступление, — генерал стряхнул пепел в бронзовую пепельницу в виде щита поверженного троянца. Или спартанца? Катрин глянула в искаженное лицо раненого воина и вздохнула — сейчас разговор неминуемо забуксует.

— На кой черт нам класть ваших юнкеров? — возмутился Дугов. — Мы вас из Зимнего и так в два счета вышибем.

— Это мы еще посмотрим, — подал голос штабс-капитан.

— Спокойно! — неожиданно повысила голос Лоуд. — Сейчас речь не о Зимнем. И даже не о переходе власти. С властью вопрос решен. Но мы должны смотреть шире, смотреть в будущее!

Профсоюзно-цветочная шпионка поднялась, прошлась за спинами сидящих мужчин, на миг коснулась одновременно плеч анархиста и штабс-капитана.

— Спокойно, товарищи, граждане и господа. Перед нами пренеприятнейшая загадка. Город неумолимо погружается в пучину террора, а мы с вами и понятия не имеем, что происходит. Нехорошо.

Лоуд дошла до напарницы, открыла перед Катрин портсигар:

— Не нервничай, товарищ Катерина. Развей мысль, дай версию, пока мы друг другу в глотки не вцепились. Что, кстати, никогда не поздно.

Катрин кивнула, взяла папиросу. Полковников поднес спичку — глядя на его руку вблизи, шпионка поняла, насколько нервничает генерал. Да, ситуация действительно дурацкая.

— Если по сути, то мы знаем только одно: в большинстве нападений фигурирует одно и то же уникальное оружие, — Катрин коротко затянулась папироской (на редкость невкусной), положила ее на пепельницу-щит и придвинула к себе лист бумаги.

— Разрешите, ваше превосходительство?

— Нет уж «превосходительств», — не замедлил напомнить зловредный Дугов.

Катрин подняла на него взгляд:

— Я тебя, товарищ Федор, «господином» или «сударем» в жизни не обзову. Успокойся и на деле сосредоточься. Или я тебе в морду дам и нос сломаю.

Анархист изумленно сморгнул.

— Извини, нервничаю, — буркнула шпионка. — Итак, пулемет. Вернее, пистолет-пулемет, поскольку патроны пистолетные.