Октябрь, который ноябрь

— Такие дела, а мы ходим со своим… Не вовремя, — пробурчал Гаолян, дожевывая горбушку. — Пойдем-ка в мастерскую, Андрюха. Что-то на душе нехорошо. Может, приказ какой срочный. В общем, завтра разбираться будем.

Инженер только вздохнул. Двинулись к двери и тут Гаолян столкнулся со знакомым.

— Кондратьич, ты?! А чего здесь? — изумился красногвардеец с вислыми усами.

— Что ж, только вам по штабам таскаться? — поморщился Филимон.

— Да я не о том. Дома-то у тебя… Или не слыхал?

— Что дома?! — Гаолян ухватил знакомца за ремень с подсумками.

— Не перекидывай, — с трудом устоял на ногах рабочий. — Жива, вроде, твоя Глашка. Напали ночью, стрельба была, но жива. В больницу снесли. Кто, чего напал — бес его знает. Я думал, тебе уж передали.

Гаолян молча рванул к выходу.

На деревяшке особо не разбегаешься, догнали в коридоре.

— Щас какой транспорт найдем, раз такое дело, — успокаивал красногвардеец.

— Известить не могли?! Товарищи называются…

— Да как тебя найдешь? Не ори, народ спит.

Вдоль стены действительно густо лежали накрывшиеся шинелями и пальто люди, рядом стояли составленные в козлах винтовки. Ну, солдата ором не разбудишь…

Гаоляна подсадили в огромный как вагон грузовик, наполненный пачками листовок. Инженер крикнул, что в мастерской будет ждать, если что нужно и вообще…

Грузовик заревел двигателем, тяжко, по-бычьи покатил к воротам, с трудом разминулись с пыхтящим броневиком, тут навстречу выскочила светлая легковая машина, впритирку, каким-то чудом ввинтилась между моторными громадами.

— Вот шальной! — заругался шофер грузовика. — Колька-дурень, туда-сюда гоняет как бешеный, доверили сопле мотор…

— Ты меня до больнички-Ушаковки довези, — тихо сказал Гаолян.

Водитель покосился:

— Не бойсь, папаша, тебя первым делом подбросим. Все одно, считай, по дороге…

Смольный институт, далее везде.

32 часа до часа Х.

— Колька, разобьешь, дурак! — завопила Катрин, глупо зажмуриваясь.

— У меня расчет верный, — усмехнулся юный самоубийца, закладывая крутой вираж.

Видимо, пока была не судьба броню таранить — проскочили мимо угловатого «Остина», впереди здание Смольного невыносимо слепило огнями.

— Братец, ты, бога ради, поосторожнее, — взмолился с заднего сиденья обретший голос штабс-капитан.

— Что вы волнуетесь, у меня глаз точный, — заверил гаденыш-водитель.

— Николай, в такие дни изображать Шумахера — не уважать ответственность исторического момента! — строго указала товарищ Островитянская. — Понял, голубчик?

— Понял. Чего сразу матерно-то да еще по-немецки? — пробурчал обидевшийся мальчишка.

Катрин с облегчением высадилась из безумного лимузина, с усмешкой глянула на развеселившихся зрителей-солдат. Утро выдалось утомительным. Непрерывно гоняли по городу, начав с места происшествия у фабрики Ерорхина. Полуподвал в лужах крови, исклеванная пулями самодельная мебель, эмоциональные, но малосодержательные рассказы соседей. Непосредственных свидетелей происшедшего не имелось. Было понятно, что два тела и раненую обнаружили внутри, еще один труп — снаружи. Но как началось, и собственно цель разборки оставалось абсолютно понятно. Несомненно, стреляли и из пистолета-пулемета: старший красногвардеец передал несколько гильз, да и по характеру и густоте пулевых отметин вполне понятно.

— Еще револьверы у них имелись, — рассказывал красногвардеец. — Ничего особого — браунинги. В отряде оставили.

— А пулемет?

— То есть как? — удивился фабричный вояка. — Пулемет передали в штаб.

Катрин молча глянула на товарища Дугова. Тот пожал плечами:

— Скрывать мы не собирались, но и демонстрировать оружие раньше времени сочли преждевременным. Мало ли… Дознание должно идти упорядоченно.

Шпионка присела у перевернутого стола, пытаясь понять по пятнам крови, где стояли погибшие и могли ли их всех разом расстрелять через окно.

— Мальчишка вон там лежал, — указал красногвардеец. — Документ у него нашли, но как звали парнишку, сейчас не припомню. Он не местный, к хозяевам иной раз заходил. С Кондратьичем они вроде вместе работали. Заместо ученика или подмастерья паренек был.

— Значит, случайно под пули подвернулся?

Красногвардеец покосился на штабс-капитана, неопределенно пожал плечами:

— Выходит, случайно.

— А девочка как уцелела?

— Бомбой ее контузило, ослепило, она под кровать закатилась, да видать, обеспамятела.

Насчет бомбы было странно — никаких следов осколков не заметно. Разбитое окно комнату выстудило, но гарь и запах тротила-аммонала въедливы. Катрин заметила, что напарница многозначительно принюхивается, и смаргивает. Что-то товарищу оборотню понятно.

— Общая картина ясна, так, товарищи и граждане? — Катрин оглянулась на членов комиссии.

— Да черт его разберет, — не стал скрывать своей озадаченности товарищ Дугов. — Грабить тут нечего, люди жили простые. Непонятно, чего в них стреляли. Надо бы на мертвых глянуть. Кстати, ты колено в крови измазала.

— Отстирается. Оглядываем дом снаружи и едем в больницу, — Катрин чуть заметно кивнула напарнице на красногвардейца — потолкуй приватно.