Октябрь, который ноябрь

— Алексей Иванович, давайте поэзию на потом отложим. Вы понимаете, что нам грозит чудовищная катастрофа? Сведения получены из двух разных источников. Мы были бы рады ошибиться, но… Будем надеяться, что наши осведомители преувеличивают опасность. Но удостовериться нужно незамедлительно. Прошу вас, Алексей Иванович, сходите и проверьте. Если ситуация действительно такова, мы бросим все силы к Смольному. Пусть погибнем, но предотвратим катастрофу!

— Черт возьми, в голове не укладывается. В центре столицы и такой безумие, — Алексей Иванович вынул новую папиросу, чиркнул спичкой.

— Сударь, ну, не время же курить! — с внезапным раздражением вскричал Гид. — Каждая минута на счету.

— Да-да, — Понедельник, чувствуя, что голова идет кругом, глубоко затянулся и раздавил папиросу в пепельнице. — Как туда лучше подойти?

…Они постояли над картой, представители Центра объясняли, что со стороны Леонтьевской аллеи и реки Смольный практически не охраняется, главное не пытаться проникнуть напролом, со стороны главного входа. Впрочем, группе внутрь здания, в кабинеты, занятые штабом заговорщиков, пробираться нет необходимости. Задача проще, но и опаснее.

Алексей Иванович торопливо сбежал по лестнице парадного, осторожно выглянул на улицу. Следовало спешить — к утру Центр должен знать об угрозе все, что возможно. Этой ночью большевики уже не успеют начать, а за день можно многое успеть.

…- Какой нервный академик, — усмехаясь, отметил безымянный представитель Центра.

— Как все литераторы, — пожал плечами Гид. — Безумный холерик. Таких мы, собственно, и используем наиболее эффективно. Но курит, дебил, одну за одной. Так мы с вами что-нибудь онкологическое заработаем.

— Не успеем. К утру его группа убедится, что попалась пустышка, успокоится. Сутки на отдых, и пожалуйте, господа, к исполнению основного задания.

— Обойдутся без отдыха. Пара мелких акций для оживления обстановки не помешает. Стороны вялы и нерешительны, раскачать город сложно. Жаль, что пассию Полковникова так и не ликвидировали — личная потеря наверняка подстегнула бы прыть генерала. Пассивность фигур заметно портит игру.

— Что поделать, срок подготовки ликвид-групп был заведомо мал. Полагаю, следующая акция «красных» пройдет планово. Я, коллега, проигрывать пари не собираюсь.

Собеседники засмеялись.

— Откровенно говоря, моя команда слабее, — заметил безымянный. — Принцип подбора я понимаю, но мальчишка и инвалид — нет, слабовато. Тут вы меня подставили.

— Знаковые фишки против знаковых, — напомнил Гид. — Все честно. Собственно, пока ваши играют на удивление стойко. Утром отработают стволами, и мы запустим открытую рекламу. Потом перерыв и ход по складам.

— Слушайте, давайте в зимний сад перейдем, пусть здесь проветрится, — морщась, предложил безымянный. — Натуральный даун! И как он до восьмидесяти трех годков с таким пристрастием к никотину дотянул?

— В здешней, как принято выражаться «кальке», долгожительство нашему гению словесности вряд ли грозит, — тонко улыбнулся Гид. — Пойдемте в сад, продышимся.

— Кто знает, вдруг да и выкрутится ваш Алексей Иванович, — безымянный поднялся из-за стола, потянулся, сделал несколько энергичных гимнастических движений. — Кстати, кажется, ваш гениальный литератор у меня карандаш упер.

* * *

— Пустое, дорогой Алексей Иванович, — уверял Шамонит. — Басни и сплетни. С технической стороны — абсолютно нелепое предположение, уж можете мне поверить. Выдумка людей, абсолютно не представляющих как действует подобное оружие.

— Вы так уверены, Петр Петрович? — Понедельник уже чувствовал, что начинает задыхаться — в большей степени от волнения, чем от быстрой ходьбы.

— Практически да, уверен. Крайне громоздкое в исполнении и сомнительное предприятие. Шансы на успех мизерны.

— Но все же они могут попробовать?

— Чисто теоретически. Мастеровые, знаете ли, не лишены смекалки и выдумки. Да и военные специалисты среди большевиков найдутся. Но я решительно отказываюсь верить…

— Имеет значение, верите ли вы, Петр Петрович? Вопрос — верит ли в действенность и целесообразность задуманного кошмара Ленин и его шайка. Сначала я тоже подумал — безумие! Потом осознал что большевики и прочие-с социал-демократчики, абсолютно аморальны. Абсолютно! Лишь бы раздуть «воровское шатание», возлюбленное Русью с незапамятных времен, подстрекать тягу к разбойничьей вольной жизни. Человеческая жизнь для них цены не имеет.

— Возможно. Но здесь вопрос не морали, а реальных технических возможностей. Да не бегите вы так, Понедельник! Напоремся.

Действительно, боевики уже были за оградой монастыря, левее высились колокольни, где-то впереди был Смольный — с этой стороны практически заслоненный монастырем, далее отблески огней, отдаленный шум — у фасада бывшего института благородных девиц во всю кипел котел очередной революции.