Октябрь, который ноябрь

— Но кем подписан приказ? — изумился штабс-капитан. — Генерал Полковников подал в отставку, и…

— Вполне понимаю чувства Петра Георгиевича, но, полагаю, ему придется повременить, — строго сказала товарищ Островитянская. — Еще пару дней покомандует. А вы выезжаете немедленно. Федя, ты обеспечишь помощь и поддержку московскому ВРК, вы, Олег Петрович, необходимы для связи с полковником Рябцевым.^[57] Кровь из носу — нужно договориться! Иначе не из носа капнет кровушка, а вообще умоемся. По банному, с головы до ног.

— Понял, — кивнул анархист. — Но вы же там будете? У вас убалтывать офицериков куда лучше получается.

— Нам везде не поспеть, — призналась завотделом. — Вы по своей линии поднатужитесь, мы со своей стороны постараемся не подкачать. Да, еще одна тонкость. Это в большей степени к вам, Олег Петрович. По нашим сведениям в Москве появится одна персона. Внезапно! Не то чтобы особо важная и вызывающая беспокойство — пулеметов за спиной этой одинокой персоны уж точно нет. Но надо бы присмотреть за этим человечком. Опыта по охранно-военным мероприятиям там не хватает. Посему человеку рекомендовали вас. Вдруг сработаетесь?

— Польщен, но отчего такая честь и рекомендации? — насторожился штабс-капитан.

— Ваш послужной список, воспитание и выдержка чрезвычайно уместны. И семейное положение, — кратко пояснила Катрин. — Счастливой дороги!

Убыли командированные, потом, дабы не привлекать внимания, ушли бойцы и Гру. Кабинет опустел:

— Вот и все, — с величайшей грустью молвила завотделом, присаживаясь на свое руководящее место. — Побыла в ответственных товарищах, пора и честь знать.

— Не неси ерунды. Тебе еще университетом руководить. Между прочим, первым планетарным университетом! Это тебе не отдел.

— Не утешай. Масштабы разные. Впрочем, все к лучшему, — Лоуд еще раз обвела взглядом кабинет. — Надоело мне здесь. И вообще, эта работа функционера — истинный цепной корабль. Сидишь тут как гребец на галере…

Кажется, в ясных очах предводительницы Общего орготдела блеснули слезы. Но этого, конечно, никак не могло быть — земноводные революционеры плакать неспособны в принципе.

Товарищ Островитянская тщательно — на три оборота — заперла дверь отдела, передала ключ часовому:

— Бди. От сейфа ключи в нижнем ящике стола. Не теряйте, сейф у нас хороший, доставался отделу непросто.

— Вы будто насовсем уезжаете, — удивился часовой. — Вы там, в Москве, не задерживайтесь, мы же ждем. Да и что в той большой деревне делать?

Лоуд кивнула.

Шли по коридору — было почти пусто. Все в актовом зале — оттуда доносился громовой рокот не желающих умолкать аплодисментов. Потом динамики донесли знакомый, чуть картавый голос…

Лоуд глянула на часы:

— Декреты обсуждают. Раньше графика начали. Ну, ничего, в прениях побуксуют, к историческому хронометражу выйдут. Вообще хорошо, что мы хоть краем уха услышали. Есть уверенность, что оставляем Смольный в надежных руках.

— Есть такая уверенность, — согласилась Катрин. — Да и вообще сделано не так мало. Вон — уборщица с ведрами — сразу иной вид у учреждения.

— На усиление роли хозяйственно-эксплуатационной службы ты не зря нажимала, все верно, — признала Лоуд. — Не только по части маузеров, но и в жилищно-коммунальном направлении ты довольно продвинутая дамочка. Нужны, нужны нам и представители мелкопоместной помещичьей прослойки.

Катрин хмыкнула и кивнула в сторону актового зала:

— А звукотехнику скоро добьют. С таким режимом эксплуатации никакие трансформаторы не спасут.

— Принцип устройства спецами понят, «попутчики» поддержат, изваяют технику попроще, и в дизайне соответствующем духу времени, — рассеянно пробормотала бывшая завотделом. — Слушай, а почему Москву так не любят? Я вот и бываю там часто, и знакомцы на Якиманке есть — пусть и не совсем люди, но заглянуть в гости, выпить чайку завсегда приятно. Приличный город.

— В Питере, кстати, так пить чай не умеют, — поддержала шпионка. — А что не любят Москву, так есть на то такая нелепая традиция. Вроде привычки сморкаться через палец.

— Это что за намеки? Как завотделом я ни разу себе не позволила… Хотя у меня аллергия, общее истощение организма и крапивница по всей спине…

— Я не про тебя в данном случае, а про женишка-недоростка.

— Как не стыдно мальчугана корить?! Парень не спавши, не евши, горит на работе, давеча его так током тряхнуло! Тут разве проводка?! Как раз сопли сплошные, а не проводка…

Катрин отвлекала напарницу от невеселых мыслей, и хотя эти усилия едва ли принесли ощутимый результат, Смольный покинули уже не в столь минорном настроении.

В последний раз прошли по забрызганным грязью пешеходным мосткам у Смольного, сели в авто:

— На Выборгскую рули, к заводу «Арсенал»,^[58] — решительно приказала Лоуд. — Дадим прощальную гастроль пролетариату ВПК.

— Какому пролетариату? И почему «прощальную»? — удивился Колька.

— В Москву нас командируют, — кратко объяснила Катрин.