Океан. Выпуск пятый

И нужен настоящий старпом, неизвестно, что представляет из себя ученик Ивана Емельяновича. Надо посмотреть в работе, на швартовках, на выходе на косяк, и если понадобится, то учить незаметно, без излишней опеки. А в общем-то, он, видимо, парень стоящий, если его нисколько не подпортило преждевременное капитанство.

Порт не знал перерывов в работе, и ночи его были заполнены отходами и перешвартовками, пожалуй, даже плотнее, чем дни. Много раз говорили о том, что все надо организовывать в светлое время суток, но так уж складывалось, что отходы затягивались допоздна, и наибольшее их число выпадало на промежуток с двадцати трех до нуля. В это время, когда начальники, успокоенные диспетчерами и наблюдающими, дремали у телевизоров или пили чай перед сном, в порту кипела работа. Полусонные представители пожарников, регистра, портнадзора, утомленные суетой дня, ставили последние подписи. Пограничники в зеленых фуражках, позевывая, спускались по трапам, и на смену им поднимались лоцманы в кожаных пальто. Буксиры, простоявшие весь день в напрасном ожидании у борта, сипло ревели, матросы скидывали в воду швартовы и поднимались на борт.

Москалев добрался в порт вечером на попутке. Молчаливый грузный человек за рулем вел машину с предельной скоростью, женщина дремала у него на плече, волосы женщины заполняли всю спинку сиденья. Из двух или трех фраз, которые они сказали, Москалев узнал, что человек спешил на отходящее судно и что назад машину должна вести женщина, у которой нет шоферских прав.

Он поблагодарил и отошел от машины сразу, чтобы не мешать прощанию. Если бы Рита знала, она тоже примчалась бы в порт, но зачем волновать ее заранее, когда все не ясно. Она, конечно, привыкла к внезапным отходам, но теперь это будет тяжелее.

Москалев прошел к проходной мимо большого бронзового якоря. Металл, блестящий от воды, был освещен прожектором, в луче которого дробились и просеивались нити дождя. Огромное тело якоря тянулось вверх и, казалось, невидимой цепью было подвешено к высокобортному небесному лайнеру. За проходной начиналось асфальтированное шоссе с журчащими потоками дождевых ручьев по краям. Шоссе, окруженное цехами завода, холодильниками, пакгаузами, уходило влево к заливу, и там, в дожде, по мерцающим разноцветным огням угадывались причалы. Среди этих огней двигались два: красный и белый. «Вдруг это «Антей»?» — испугался Москалев и остановился.

Вода в заливе подошла к самому краю свай, борта траулеров и плавбаз высоко поднялись над уровнем причалов и блестели, как рыцарские доспехи. Рельсы подкранового пути ровными стальными полосами уходили в темноту, туда, где высилось девятиэтажное здание холодильника.

Москалев прошел мимо доков и вышел к двадцатому причалу, где должен был стоять «Антей». Здесь в строю плотно прижатых один к другому корпусов была прогалина, темнота залива врывалась в нее, и тусклые огни поселка виднелись на том берегу канала. Москалев долго стоял у этого темного разрыва и смотрел на вязкую вздрагивающую от беспрерывного дождя воду. Он промок, вода проникла под плащ, за шиворот, штаны облепили ноги, волосы слиплись, набухли ботинки.

Неужели «Антей» ушел, успел уйти, пока велись переговоры, пока пришлось ждать конца дня, чтобы поговорить с начальником наедине? Ушел в те часы, когда он на такси метался между конторой и портом, чтобы убедиться, что цел морской паспорт, что даже прописку не надо менять, он прописан по последнему рейсу на «Антее»? Зачем тогда вся эта игра, зачем эти обещания час назад в пустом кабинете?

— Подумайте до завтра, я хотел бы, чтобы вы решили правильно. — Начальник управления сидел, согнувшись вперед, почти лежал телом на столе, выставив скрещенные пальцы рук. Яркие лампы дневного света освещали его белое узкое лицо. Он говорил очень убедительно, надо отдать ему должное, он умел говорить.

Москалев не мог найти зацепки для возражений, в его словах все было правильно. Блестели золотые капельки запонок на безупречно чистых манжетах, узел галстука слегка ослаблен, пиджак расстегнут. Тонкое, почти незаметное кольцо на безымянном пальце.

— Берег вам был как расплата за вашу ошибку, просчет. Свое вы получили. А теперь подойдите к этому делу по-другому. Вы здесь много нужнее, чем на промысле: там у вас одно судно, а здесь — десятки. Подумайте до завтра. «Антей» от вас не уйдет, а здесь я вам гарантирую полную поддержку!