Огненный мост

– Не скажи, – усмехнулся Шелестов и стал загибать пальцы. – Сколько бы я времени потерял, читая ваши сводки и справки, изучая дела пособников и подозреваемых? Это все чужой взгляд на ситуацию, чужое мнение, а решение принимать придется мне, сейчас и здесь. Вот и смотри! Я походил по базарам, по очередям, я вдыхал тот же воздух, смотрел в глаза людям, слушал, что они там говорят. А в трудные минуты люди не врут и красивую мину не делают. И я понимал не столько слова, сколько саму атмосферу. Эти люди в клочья разорвут врага, потому что любой представитель фашистов, любой пособник для них – причина всех бед, в нем заложено зло, которое обрушилось на нашу землю. Мне важно было самому понять, что здесь диверсанты поддержки не найдут. А единичные предатели из недобитых кулаков и тех, кто не успел сбежать за границу после Гражданской войны, – эти не в счет. Они погоды не делают. Вот и смотри, какие выводы за четыре дня. Хочешь в свои оперативные отчеты вставить мое мнение, я рапорт напишу!

– Иди ты со своими рапортами, – недовольно ответил Маринин. – У меня по твоей милости седых волос прибавилось.

– Ладно тебе! – Шелестов снова похлопал оперативника по руке. – Обещаю больше таких колен не выделывать. Давай-ка лучше поговорим об охране моста, где там слабые места?

Говорить из-за грохота зенитных орудий и разрывов бомб было трудно. Но приходилось использовать для дела каждую минуту. Тем более что встречаться и разговаривать открыто не стоило. Мало ли кто приглядывается к Маринину, к людям, которые с ним общаются. Старший лейтенант госбезопасности – лицо официальное.

Не успели они ничего толком обсудить, как послышались быстрые шаги, на спину посыпалась рыхлая земля, а следом в щель спрыгнул парень из истребительного батальона с красной повязкой дежурного на руке.

– Глеб Захарович! Парашютисты! – выпалил посыльный. – Поднимать батальон?

– Тихо, тихо, торопыга! – осадил его Маринин. – Где? Сколько? Точные сведения?

– После налета в районе поселка Красный Октябрь видели два парашюта. Может, и больше, но два точно. Звонил сторож с бахчей. Как увидел, прыгнул на телегу и – в правление колхоза. Сбитых самолетов не зафиксировали.

– Не факт, – Шелестов посмотрел на небо. – Низкая облачность. Могли прыгать и летчики со сбитого самолета, а он ушел на бреющем, пока не упал в нескольких километрах. Но с таким же успехом можно было в такую погоду не разглядеть и других диверсантов, если это они.

– Вот и я к тому же, – согласился Маринин. – Передай Васькову, пусть поднимает батальон. Пусть заводят две полуторки. Я на своей подъеду через минуту.

До поселка Красный Октябрь было не более пятидесяти километров. Полуторки тряслись и прыгали сзади, Маринин гнал свою легковушку, умело виляя на ухабах, объезжая рытвины. Два десятка бойцов истребительного батальона – невесть какая боевая сила, но задержать или уничтожить пару парашютистов на своей территории вполне могут. Но задача как раз и состояла в том, чтобы ни в коем случае не уничтожать, а брать парашютистов живьем. И старший лейтенант Маринин нес за это персональную ответственность. Он руководил операцией, он обязан был принять все возможные и невозможные меры к поимке диверсантов. Никого из начальства не будет волновать, что бойцы батальона не обучены, что парашютисты упорно отстреливались. Думай, учи, бери сам, лично, но органам нужны живые диверсанты, а не трупы.

– Сколько взяли живыми за последний месяц? – спросил Шелестов, держась за приборную панель и стараясь на кочках не удариться головой о низкий потолок машины.

– Под Сызранью двоих, двое убиты в перестрелке. В Турках одного в результате оперативной разработки. В Камышине троих, в Петровске двоих. Большая часть взята через несколько дней после заброски. Сразу, чтобы с парашютами, – пока только двое за полгода.

– У многих был целью мост?

– Таких пока не было. Работаем, конечно, с ними, но в основном те, кого взяли, были нацелены на органы местного самоуправления, на уничтожение руководителей высшего звена, на саратовские заводы и коммуникации. Таких, чтобы именно на железнодорожный мост, – не выявлено. Это-то и пугает!

– Понимаю, – согласился Шелестов, клацнув зубами, когда машина подскочила на очень большой кочке. – Не может быть, чтобы абвер оставил без внимания такой стратегический объект всего в трехстах верстах от Сталинграда. Возникает мысль, что диверсанты для уничтожения моста готовятся в другом месте. Либо фашистское руководство все еще надеется уничтожить мост авиацией. Есть еще и третий вариант ответа, но ты со мной не согласишься.

– Какой? – недовольно проворчал Маринин. – Что мы не смогли расколоть арестованных диверсантов, и они нам пихают дезу. Понимаю твои сомнения, но поверь, Максим Андреевич, это очень маловероятно.

К правлению колхоза колонна истребительного батальона подошла около двух часов дня. Маринин побежал допрашивать сторожа, а Шелестов, не выходя из машины, принялся изучать крупномасштабную карту этого района. Овраги, лесочки, изрезанная пойма реки Курдюм.