Огнем и мечом

– Ты уверен? Подожди, а как же Харакаш. – Я чуть уперлась, отчего быстрый шаг храмовника замедлился, пока он вовсе не остановился.

– Уверен. Это не добровольцы из твоей армии, но храмовники из комтурии, я ходил с ними несколько раз, и наша связь сохранилась. – Бросив короткий взгляд на Ато своего спутника, я и правда нашла несколько нитей, что совпадали с выбранным направлением. Гир тем временем продолжил: – А островитянин… Я уверен, что окажись он на моем месте, то твоя безопасность и желание как можно быстрее доставить тебя в нужное место ему были бы намного важнее. Я не могу рисковать, и так уже… – Указующий махнул рукой и недовольно посмотрел на меня сверху вниз. Вздохнув, я уныло кивнула.

– Веди.

Дорога пошла на спад. Мы спускались с холма, туман становился все более жидким, через него уже просвечивали стволы деревьев в паре метров от нас. А вскоре забрезжил свет – мы приближались к кромке леса.

Гир, явно устав, чуть замедлился и пропустил нас с Гаратэ вперед на несколько шагов, чтобы через пару мгновений, окликнув меня, догнать и подхватить под локоть.

– Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя сзади кровь!

– Кровь? Откуда? – Я попыталась заглянуть себе за спину, но храмовник, цыкнув, остановил меня:

– Подожди, я посмотрю… Не крути головой! Ты точно в порядке?

Я прислушалась к себе очень внимательно и с большим подозрением, попутно расстегнув ремешок шлема под челюстью. После затянувшейся под моим взглядом ранки на руке я не была уверена ни в чем.

Хотя вот зад и спина от езды болят…

– Хм, кажется, ты натерла не шею, а затылок батватом. Как ты ухитрилась? – Сняв шлем, я пожала плечами, даже не зная, что ответить на этот вопрос. А через мгновение поняла, что совершила смертельно опасную глупость, но сделать уже ничего не успела.

Последнее, что я помнила до того, как мир взорвался болезненной чернотой и погас, это вышедшие из-под контроля эмоции Указующего: решимость, мрачное удовольствие и торжество.

Голос принцессы звучал глухо, как через плотную ткань.

– Харакаш, а на Туманных островах есть какая-то легенда, связанная с туманом?

Островитянин едва заметно улыбнулся такому вопросу.

– Да. Много.

«И самых разных. Хорошо, что ты их не знаешь, а то начала бы сейчас переживать попусту…» – подумал Харакаш.

– А такая, которая подходит к этому туману, есть?

«…Или не попусту. Жаль, что со временем дар моей матери так и не проявился. Иметь возможность прорицать хотя бы вполовину так хорошо, как это делают вельди[8], – я бы много за это отдал. Скольких бед можно было бы избежать… Кажется, я все-таки становлюсь старым. Начинаю переживать о свершившемся уже и неизменном и пытаюсь подкинуть овчинку туда, куда, неизвестно, упаду ли вообще…» – продолжил свой внутренний монолог островитянин.

– Да, есть, – ответил Харакаш, быстро перебрав в голове все, что вспомнил с ходу, да так и не сумев выбрать какую-то конкретную, решил рассказать обо всех в общих чертах. – Говорят, что так Туманный посылает знак. Выражает свое благословение или, наоборот, недовольство.

Эвелин что-то с досадой пробурчала себе под нос, вызывая очередную улыбку у островитянина.

«Все-то тебе не так, Эва. Ответы хочется знать на все и сразу… Не могу тебя в этом винить. Мне бы и самому хотелось. Что в твоем возрасте, что сейчас…» – промелькнула у него мысль.

– Гир, как думаешь…

Харакаш поднял глаза от тропы и замер, звучно щелкнув зубами. Перед ним никого не было, только туман, как парное молоко, покачивался волнами вдоль совершенно пустой и прямой тропинки.

Принюхавшись, островитянин сделал несколько осторожных шагов вперед, чувствуя вдруг что-то странное, щемяще-ностальгическое. А потом медленно и потрясенно вздохнул – этот запах он мог узнать из тысячи. Запах родного моря, разбивающегося о прибрежные скалы. Запах сожженных трав в домашнем очаге. Ему словно наяву услышался голос тетки, что уже давно ушла в объятия Туманного, поющей одну из тех протяжных, бесконечных песен, которыми убаюкивали беспокойную малышню вечерами.

– Я понял, – шепнул островитянин одними губами. – Только сбереги ее, я за нее в ответе.

Туман вокруг тропы резко качнулся, взвиваясь маленькими вихрями, и одним движением вскочивший в седло Харакаш погнал коня во всю прыть, отправившись по проложенному для него пути.

Бернард, окидывая взглядом раскинувшуюся между двух лесистых холмов широкую дорогу, повел плечами, словно от озноба. Но ему не было холодно.

С того самого момента, как ее высочество, защитница веры покинула войска, он не мог даже спокойно сидеть.

Граф раз за разом прокручивал короткий разговор, который состоялся у него перед отбытием из герцогства с ее светлостью Марьям Васконской, а после еще более короткую беседу с Указующим из Длани.