Огнем и мечом

Храмовник, прочистив горло и поймав разрешающий взгляд настоятеля крепости, обращает взор на меня. Я пожимаю плечами и киваю.

– Та тварь в библиотеке и это…

– Нет, – я не даю ему договорить, отрицательно качнув головой, – тварь и ее посланник явно знали, кто я и кем являюсь, а этот чародей – нет.

Гир хмурится, нервно барабаня пальцами по сгибу локтя. Магистр Ирвин привлекает мое внимание поднятой ладонью.

– Защитница, я думаю, что тебе больше не стоит пользоваться услугами посторонних. Я понимаю, принцессе не положено…

– Магистр, оставьте. – Я горько усмехаюсь, не давая договорить и ему. – Принцессе не положено носить штаны, доспехи, владеть оружием, спать в одной комнате с мужчинами, сквернословить… и еще много чего. Обойтись без служанки я смогу, но где гарантия, что следующий удар не будет нанесен рукой профессионального солдата?

Бернард при моих словах вздрогнул, резко вытягиваясь по стойке «смирно». Я ощущаю острый, терпкий привкус вспыхнувшего в нем гнева и снова усмехаюсь.

– Граф, я не сомневаюсь в вашей верности или верности ваших людей. Но Дора пыталась меня убить не по своей воле, поверьте, она не желала мне смерти, я видела ее глазами и чувствовала ее сердцем. Это невозможно обмануть.

– Что прикажете, ваше высочество? – Бернард сник прямо на глазах, гнев сменился чувством вины и злого бессилия.

– Позвольте я, защитница, – вмешался в наш разговор магистр, и я, привалившись устало к спинке стула, кивнула. Старец пару мгновений смотрел на меня изучающе, задумчиво поглаживая набалдашник своей трости, затем заговорил: – Я не так опытен в магических делах, как мой друг и ваш покорный слуга королевский чародей, но кое-что в этом понимаю. Дора, да примет ее в свои объятия Пресветлая, была девушкой хорошей, но слабо одаренной. Чем сильнее воля и больше запас Ато, тем сложнее подчинить такого человека. А уж если Ато божественного происхождения…

Харакаш коротко вздохнул над моей головой. Бернард непонимающе смотрел на магистра, ожидая продолжения. Гир переводил взгляд с меня на Ирвина и обратно в изумлении.

– Да, это может получиться, – наконец снова заговорил магистр, вынырнув из каких-то своих мыслей. – Я достаточно опытен, а защитница имеет невероятный запас сил. Можно соединить с ней каждого, у кого Ато настолько же мала, как было у этой несчастной девушки. Не напрямую, конечно, а через храмовников, которые захотят примкнуть к вашей армии.

Чего?..

– Я не ослышалась? – Бросив короткий взгляд на магистра, я пристально посмотрела в глаза Гиру.

Тот покачал головой:

– Не ослышалась, защитница. Гир как твой новый наставник и сопровождающий в этом походе объявил о созыве добровольцев. Мы, конечно, еще не знаем, сколько их будет, но я уверен, что горячих голов в нашей крепости найдется достаточно. – В голосе магистра послышалось легкое недовольство и грусть. Старец поджал губы, бросив на меня внезапно острый взгляд, и громко вздохнул, посмотрев на тело в луже крови.

Она еще остыть не успела, а мы уже над ней говорим о политике. Единственный, кто тут имеет элементарную человеческую порядочность, это ты, старик. Как мне жаль, что от меня в твоих владениях одни беды…

– Думаю, что сейчас стоит отложить все обсуждения. Дору… Нужно отдать ей последние почести.

– Согласен, защитница. Мы сожжем ее тело на рассвете, я велю целителям забрать ее сейчас же.

Мне оставалось только устало склонить голову, соглашаясь. Мозг как-то вяло отметил, что в Кохше принято было хоронить в земле, да и Ханс тогда готовил мертвых явно не к сожжению, но… Я слишком устала, чтобы разбираться, в чем тут дело. Спрашивать, думать о чем-то. Мне хотелось только напиться, да так, чтоб вдрызг и до беспробудного сна. Пусть физически благодаря поглощенным силам Доры я чувствовала себя отлично, душа моя была разорвана на кровоточащие куски. Они болели, цеплялись друг за друга, и я даже не знала, сколько времени потребуется, чтобы все зажило.

Если вообще заживет когда-либо…

Гир отвел меня на ночь в другую келью. Она была меньше, чем предыдущая, проще обставлена, но я махнула рукой. Кровать – это кровать, все остальное меня мало волновало. Храмовник тут же исчез из моего поля зрения, чему я совершенно не возражала – слишком остро ощущался его внимательный взгляд, то и дело касающийся рукояти Жала.

По приказу Бернарда стоявшие все это время за дверью солдаты быстро перетащили сундуки с моими вещами в новую комнату.

Через десяток минут со мной остался только Харакаш.

Островитянин вытащил на середину небольшой комнатки стул, сел на него лицом к спинке, сложив руки на верхнюю перекладину, и уставился на меня.

Небрежно стащив сапоги, я пнула их подальше от кровати – все же ношеная весь день обувь была совсем не тем, что должно находиться рядом со спальным местом, и, сев на край матраса, уткнулась лицом в свои ладони.

– Хар, что я Альвину скажу?

Со стороны островитянина раздался тяжелый вздох.

– Ничего. Ты защищалась, а Дора – всего лишь жертва. Не твоя, а того галака[3], что решил избавиться от тебя ее руками.