Огнем и мечом

Лезвие топора, сверкнув, впилось в изножье кровати, перед которым я стояла еще мгновение назад. Как в каком-то замедленном кошмаре, я видела, как стоящая ко мне вполоборота девушка медленно перехватила рукоять топора, как напряглись мышцы на ее руке и как с тихим скрипом кровать отпустила лезвие. Дора обернулась и смотрит на меня, я же, опасаясь погрузиться в раздирающие ее чувства слишком глубоко, наоборот, в глаза ей не смотрю, останавливая взгляд где-то на уровне губ.

Чужой страх, гнев, боль, отчаяние… они касаются меня, обжигая и удушая.

Что происходит? Почему она все это чувствует? Почему она все это делает?!

– Кто-нибудь! На помощь!

Вечер, в коридорах достаточно людно, ведь трудолюбивым храмовникам еще рано спать… Кто-нибудь, пожалуйста, услышьте меня.

Я снова отскакиваю в сторону, спотыкаюсь, переворачивая стоящий у стены стул, и, уловив краем глаза уже начавшийся замах, падаю на четвереньки, пропуская смертоносный удар над головой. Лезвие высекает искры из беленого камня, оставляя длинную, уродливую, темную царапину.

Кажется, что стук моего сердца слышно по всей комнате. Он совпадает с грохотом, начавшимся из-за двери, – мой крик не остался незамеченным, но в этой крепости если что-то и строили, то на века, и дверь исключением не была.

Мне бы продержаться немного, совсем чуть-чуть, это же всего лишь деревенская баба с топором…

Дора наступала, и я, не вставая, перекатилась по полу, чтобы подняться вне досягаемости топора. Резкая боль в затылке остановила меня на половине оборота, дернула назад, и я, неловко переворачиваясь на спину, увидела, как сверху на меня опускается топор!

Мне ничего не оставалось, как откатиться прямо под ноги Доры, что прижала правой ступней к полу добрую пядь моей косы. Она стояла, перегнувшись через меня и пытаясь вытащить из деревянного настила топор. Отведенное мне время жизни шло на секунды.

Извернувшись и привстав на одно колено, насколько позволяла прижатая к полу коса, я обхватила ноги Доры чуть выше икр и изо всех имевшихся у меня сил ударилась телом о ее голени, отталкиваясь от пола ногами.

Повалить свою противницу на пол удалось легко, а вот придавить к нему крепкую, куда более мускулистую девушку оказалось задачей для меня непосильной. Хуже того, я слишком поздно поняла, какую ошибку совершила, оказавшись к ней так близко – Дора легко скинула меня с себя и, сев сверху, сдавила руками мою шею.

Непрошеная мысль о том, что теперь я знаю, как себя ощущает выбранная на суп деревенская курица, засвербела в голове одновременно с пониманием, что игры кончились и выбора у меня нет.

Прекратив тщетные попытки оторвать крепкие руки от своего горла, я вскинула перед собой правую руку, кладя левую на рукоять меча и зажмуриваясь.

Вспышка, которую я увидела даже сквозь веки, и вопль слились в единое, меня «обожгло» новой порцией чужой боли, только на этот раз она оказалась куда ярче. Руки на моей шее ослабли на мгновение, но этого мгновения было достаточно.

Пазы на гарде разъединились, высвобождая из лезвия меча стилет, и я полоснула перед собой наотмашь, одновременно вцепляясь правой рукой в предплечье своей противницы и приподнимаясь с пола.

Дора отшатнулась, свалилась с моих ног, одной рукой закрывая глаза, другой пытаясь унять хлынувшую из длинной и глубокой раны через грудь кровь.

Я, чувствуя, как кружится голова, с трудом встала на ноги, сжимая стилет в левой руке.

Дверь комнаты надсадно хрустела, сдаваясь под ударами. Словно через слой ваты, слышались из-за нее мужские голоса, которые я не могла различить – боль Доры сжимала меня в тиски. Яркая, чистая, она хлестала из нее с такой же силой, что и кровь из нанесенной мною раны.

– Дора, ты… ты меня слышишь? – Собственный сиплый голос вырвался уродливым карканьем. Она засучила ногами, отползая от меня, и отняла руку от лица, повернув его в мою сторону.

Красные от полопавшихся сосудов белки, сузившийся до игольного ушка зрачок. Обожженная кожа и веки вокруг слепо смотрящих перед собой глаз.

– Дора, прошу…

Губы девушки дрогнули, она содрогнулась всем телом.

– Ваше… Эвелин… я… не хотела, не могла… не надо, умоляю… – Едва слышный шепот сорвался с сухих, обветренных губ.

Моя недавняя противница попыталась встать, я сделала быстрый шаг к ней, и в этот момент дверь рухнула в комнату.

– Дора, нет!

Мой крик совпал с ее отчаянным прыжком. Словно загнанная в угол кошка, она бросилась куда-то мимо меня прочь от грохота падающей двери и командного рыка из-за нее. И я только в последний миг заметила, что из-за ее юбки торчит краешек топорища.

Оказавшись от меня в одном шаге, Дора каким-то неестественным движением, вслепую, пытается нанести короткий рубящий удар, держа топор у самого обуха. Я пригибаюсь, одновременно делая шаг вбок, хватаюсь правой рукой за свободную часть топорища, обхожу девушку с левой стороны, отводя ее руку с оружием, сталкиваюсь взглядом с каким-то солдатом, что целит в спину Доры из арбалета, открываю рот, чтобы остановить его… И в этот момент она поскальзывается на собственной крови и резко заваливается назад.