Офицер и шпион

– Нет. Максимум, что Куэрс может предложить, – некоторые детали, дошедшие до него из разных источников. – Фуко смотрит в бумаги. – Говорят, что агент на уровне командира батальона. Ему между сорока и пятьюдесятью. Он приблизительно два года передает информацию Шварцкоппену, главным образом про артиллерию и по большей части невысокого качества. Вот, например, недавно передал подробности об артиллерийских курсах в Шалоне. Сведения поступили по цепочке к самому фон Шлиффену[28], которому душок от этих бумаг явно не понравился, он считает, что источник – лжец или двойной агент, и приказал Шварцкоппену больше не иметь с ним дел. – Фуко отрывает глаза от папки. – Я все это изложил в письме к генералу Буадефру. Вам моя информация что-нибудь говорит?

Я делаю вид, что думаю.

– Так, навскидку, – нет. – На самом же деле я чуть не выпрыгиваю из стула. – И это все?

– Вы хотите знать, была ли вторая бутылка? – смеется Фуко. Он закрывает папку и возвращает ее в ящик. – Да, была. Что говорить – мне пришлось его вымыть и уложить в постель. Видите, как я страдаю за мою страну!

– Я представлю вас к награде! – присоединяюсь я к его смеху.

Улыбка сходит с лица Фуко.

– По правде говоря, полковник Пикар, наш друг Куэрс – неврастеник и, как и большинство неврастеников, фантазер. Чтобы у вас не возникало сомнений: когда я передаю вам эту информацию, то не ставлю на ней печать «подтверждаю». Есть агенты, за чьи сведения я могу поручиться, Куэрс к их числу не принадлежит. Вот почему остальную часть его истории я не стал записывать.

– Я вас прекрасно понимаю, – отвечаю я, думая, последует ли за этим что-нибудь. – Ко всему, что вы мне сообщили, я буду относиться с надлежащей долей скептицизма.

– Хорошо. – Фуко медлит. Он смотрит, нахмурившись, в стол, потом переводит взгляд на меня – очень прямой, ровный взгляд: солдат смотрит на солдата. – Тогда слушайте. Куэрс говорит, что немецкая разведка все еще злится из-за дела Дрейфуса.

– Они недовольны тем, что мы его разоблачили?

– Нет. Они недовольны тем, что вообще ничего про него не слышали… по крайней мере, так говорит Куэрс.

Я выдерживаю взгляд полковника. У него темные немигающие глаза.

– Значит, они, предположительно, все еще прикрывают его, – осторожно отвечаю я.

– Что? Даже в частных разговорах? – Фуко морщится и качает головой. – Нет. Я считаю, что публично человек никогда не признает такого дела, это дипломатические игры. Но зачем отрицать за закрытыми дверями в разговоре друг с другом? И уже не первый год?

– Может быть, никто в Берлине не хочет признавать, что Дрейфус шпионил на них, раз дело так плохо кончилось?

– Мы оба знаем, что так не бывает. Со слов Куэрса, кайзер лично потребовал правду от Шлиффена: «Правда ли, что императорская армия использовала этого еврея?» Шлиффен, в свою очередь, спросил у Даме, который поклялся, что ничего не знает ни о каких еврейских шпионах. По приказу Шлиффена Даме вызвал в Берлин Шварцкоппена для консультаций, – Куэрс своими глазами видел его на Тьергартен, – и Шварцкоппен утверждал, что впервые услышал имя Дрейфуса, когда прочел о нем в газете. Куэрс сказал мне, что Даме после этого посылал тайные запросы во все другие дружественные Германии разведывательные службы, чтобы узнать, не использовали ли они Дрейфуса. И опять ничего.

– И из-за этого они злятся?

– Да, конечно. Вы же знаете насколько обидчивы наши неповоротливые прусские соседи, когда их принимают за дураков. Они считают, вся эта история – какой-то вычурный французский трюк, чтобы выставить их в скверном виде перед всем миром.

– Какой абсурд!

– Безусловно. Но они в это верят… или так говорит Куэрс.

Я не отдаю себе отчета в том, что сжимаю подлокотники так, будто сижу в кресле дантиста. Приказываю себе расслабиться. Закидываю ногу на ногу, поправляю стрелочку на брюках, изображаю безразличие, которого вовсе не чувствую и которое наверняка ни на секунду не может провести Фуко – профессионального специалиста по лукавству.

– Мне кажется, – говорю я после долгой паузы, – что это дело нужно вести постепенно, и первый шаг – принять предложение Куэрса, встретиться с ним и подробнейшим образом поговорить.

– Согласен.

– А пока мы должны придержать информацию.

– А с этим я согласен еще больше.

– Как скоро вы можете вернуться в Берлин?

– Завтра утром.

– Если я вас попрошу встретиться с Куэрсом и сказать ему, что мы хотим встретиться с ним в ближайшее время?

– Конечно, как только вернусь.

– Но вот вопрос: где мы можем с ним встретиться? Я не могу оказаться на немецкой территории.

– Категорически – слишком рискованно. – Фуко погружается в размышления. – Что, если в Швейцарии?

– Швейцария вполне безопасна. Предположим, в Базеле? Там в любое время года полно гостей. Куэрс сделает вид, что он турист, и мы сможем там встретиться с ним.

– Я поговорю с Куэрсом и сообщу вам. Вы оплатите расходы? Извините, что поднимаю этот вопрос, но я знаю, что он задаст его в первую очередь.

– Вот люди, с которыми мы работаем! – улыбаюсь я. – Конечно оплатим.