Одураченные случайностью

Есть основания полагать, что в целях эволюции, мы могли быть запрограммированы хранить лояльность к идеям, в которые вложили свое время. Подумайте о последствиях быть хорошим трейдером вне рыночной деятельности, и каждое утро в 8:00 решать, не разойтись ли с супругой (супругом) или лучше остаться с ним или с нею для лучшей эмоциональной инвестиции в другом месте. Или подумайте о политическом деятеле, который настолько рационален, что в течение своей кампании передумает по какому-либо вопросу из-за свежего свидетельства, и резко перетасует политические стороны. Это сделало бы рациональных инвесторов, которые оценивают сделки надлежащим способом, генетической причудой, возможно, и редкой мутацией. Некоторые медицинские исследователи находят, что вполне рациональное поведение со стороны людей ― признак дефективности, то есть психопатии. Может ли Сорос иметь генетический недостаток, который делает его рациональным, человеком, принимающим решения?

Среди людей действительно редка такая черта, как отсутствие привязанности к идеям. Мы поступаем с идеями так же, как поступаем с детьми, ― поддерживаем тех, в кого много «инвестировали» продовольствия, времени и любви, до тех пор, пока они не способны размножать наши гены. Академик, который стал известен благодаря выражению определенного мнения, не собирается высказывать что-либо, что может, возможно, девальвировать его собственную прошлую работу и убить годы инвестиций. Люди, которые меняют взгляды, становятся предателями, ренегатами или худшими из всех ― вероотступниками (те, кто отказывался от своей религии, были наказуемы смертью).

Вычисление вместо размышления

Существует другая история появления теории вероятности, отличная от той, которую я представил с Карнидом и Цицероном. Вероятность влилась в математику вместе с теорией игры на деньги и осталась там в качестве отдельного раздела. Теория вероятности занимается вычислением вероятностей ожидаемых случайных событий (зависящих от неопределенных или недостаточно известных причин) и исследует законы, которым подчиняются подобные явления.

Недавно появилась целая отрасль «измерителей риска», которая специализируется на применении вероятностных методов оценки риска в социальных науках. Очевидно, шансы на удачу в играх, где правила ясно и явно определены, могут быть вычислены, а риски измерены. Однако в реальном мире определенности добиться не всегда удается: мать-природа не обеспечила нас ясными правилами. Жизнь ― не колода карт. Но, так или иначе, люди «измеряют» риски, особенно если им за это платят. Я уже обсуждал Юмовскую проблему индукции и появление черных лебедей. Здесь я представляю «нарушителей науки».

Вспомните, что я в течение долгого времени вел войну против шарлатанства некоторых видных финансовых экономистов. Например, некий Гарри Марковиц получил кое-что, называемое Нобелевской премией по экономике, (которая, в действительности, даже не Нобелевская премия, поскольку предоставляется Шведским центральным банком в память об Альфреде Нобеле). В чем достижения Марковица? В создании сложного метода вычисления будущего риска, если Вы знаете будущую неопределенность, другими словами, если рынки ясно определили правила, что явно не является нашим случаем. Когда я объяснил идею нобелевского лауреата шоферу такси, тот смеялся над тем, что кто-то мог думать, будто есть какой-либо научный метод понимать рынки и предсказывать их атрибуты. Так или иначе, когда кто-то вовлекается в финансовую экономику, то в силу мудрености культуры этой отрасли с большой долей вероятности он забывает эти базовые аксиомы.

Непосредственным результатом ошибочности теории доктора Марковица был почти полный крах финансовой системы летом 1998 (как мы видели в главах 1 и 5), вызванный фондом «LTCM», Гринвич, штат Коннектикут, которым руководили коллеги доктора Марковица, тоже Нобелевские лауреаты. Это доктора Роберт Мертон (тот самый из главы 3) и Майрон Шоулз. Так или иначе, они верили, что могут научно «измерять» свои риски. Они в истории с LTCM не делали абсолютно никакого допущения на возможное недопонимание ими рынков или применение неправильных методов. Это не было гипотезой, которую надо было рассматривать. Так получилось, что я специализируюсь на получении прибыли от черных лебедей и поломок системы, и делаю ставки против предсказаний финансовых экономистов. Внезапно наряду с платежными чеками я начал ощущать со стороны участников рынка некоторое раздражение и заискивание. Поскольку капитал начал перетекать к людям, которые делали точную противоположность тому, что делали они, доктора Мертон и Шоулз помогли разместить координаты вашего скромного автора на карте, чем способствовали рождению скромной фирмы Empirica ― охотницы за кризисами.