Одна судьба на двоих

Остаток церемонии награждения прошёл без сюрпризов. «Миражи» ещё взяли награду за лучший саундтрек, но в этот раз мы с Тэдом уже не поднимались на сцену. Выходили только Дон и композитор.

Наконец, вручение премий подошло к концу. В программе значился ещё и банкет, но я шепнула Тэду, что устала и хочу домой. Лимузин нужен был только для торжественного подъезда к красной ковровой дорожке, а потому я подозвала Пита и попросила его распорядиться, чтобы мне подогнали машину.

– Тебя проводить? – спросил Тэд.

Я покачала головой:

– Да нет, не нужно. У меня что-то разыгралась мигрень. Поеду домой и лягу спать.

И Тэд, как всегда, дурашливо отвёл волосы с моего лба – теперь мне не нужно было беспокоиться за свою укладку – и сказал, напутствуя:

– Спи, дочь моя! Цвет твоего лица – достояние фанатов. Нельзя ставить его под угрозу.

И я шутливо шлепнула его по руке:

– У меня всегда прекрасный цвет лица. Я ведь юна и свежа, в отличие от тебя, старикашка.

Тэд рассмеялся и быстро поцеловал меня в щёку. Где-то сбоку тут же мелькнула вспышка фотокамеры.

Автомобиль тихо скользил по улицам Лос-Анджелеса. Ещё совсем недавно этот город был для меня незнакомым, чужим, и я при каждой поездке выглядывала из окна, жадно впитывая в себя новые для меня улицы, дома, повороты, перекрёстки, парки и скверы. Теперь же за прошедшие годы я изучила здесь каждый уголок. Он до сих пор не стал мне родным, но уже не вызывал острого интереса. И потому я просто откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. В висках и в самом деле болезненно пульсировало. Наверное, от гремевшей на церемонии музыки, ярких огней и спёртого кондиционированного воздуха. Забавно, мы с Тэдом вечно шутили на тему нашей разницы в возрасте. Я обзывала его старикашкой и козыряла своими юными годами. Но порой в такие моменты, как сейчас, я ощущала себя уставшей, опытной, пережившей в жизни всё, что только может выпасть на долю человека, и уже не способной остро чувствовать и желать.

Машина затормозила у ворот, и я обратилась к Питу:

– Спасибо, Пит, я хочу пройтись немного.

Мы бы могли въехать с ним прямо на подземную стоянку под домом, и оттуда на лифте я бы уже поднялась к себе. Но мне захотелось немного подышать свежим ночным воздухом, остывающим после дневной жары и напоённым запахами моря и пальм. Может, даже посидеть немного во дворе дома, под деревьями, и осмыслить то важное, что произошло сегодня вечером. Всё-таки, как бы равнодушно я ни относилась к наградам, это была пройдена важная веха, большой этап.

Пит непонимающе покосился на меня, но спорить не стал. Он выскользнул из машины и распахнул передо мной дверь. Я нашарила ногами валявшуюся на полу обувь – все никак не могла привыкнуть к высоким каблукам и скидывала туфли сразу же, как представлялась возможность. Выйдя из машины, я чуть передёрнула плечами под прохладным ночным бризом и кивнула головой охраннику, дежурившему у ворот. И вдруг откуда-то из-за угла ограды ко мне метнулась тёмная тень. Я не успела разглядеть лица, однако во всей его фигуре, в повадках уловила что-то настолько пронзительно знакомое, что невольно вскрикнула – даже раньше, чем тень успела меня коснуться. И тут же рядом оказался Пит. Должно быть, он, опытный охранник, не послушался моего распоряжения и пошёл следом за мной, на небольшом расстоянии. На то, чтобы добраться до меня и опрокинуть неизвестного на асфальт, у него ушли буквально считаные секунды. Я стояла, привалившись к ограде, и тяжело хватала ртом воздух. Пит придавил своим весом распростертого на асфальте мужчину, заломив ему руки за спину.

Поваленный негромко хрипел – и звук его голоса болезненно отзывался у меня в сердце. Этого не могло быть. Этого просто не могло быть… Сон, бред, наваждение…

У меня подкосились колени, пропал голос, а легкие сжало так, словно вот-вот должна была начаться паническая атака.

– Пит, – беззвучно выговорила я. Попыталась кашлянуть, чтобы расслабить сведённое спазмом горло. – Пит…

Он не слышал меня. К нам подбежал охранник с пистолетом в руке. Луна, круглая и жёлтая, как срез апельсина, висела над улицей, придавая происходящему потусторонний оттенок.

Наконец мне удалось оторваться от забора. На подкашивающихся ногах я шагнула вперёд и рухнула на колени рядом со сцепившимися на тротуаре мужчинами. Пит попытался локтем оттолкнуть меня в сторону, но я, справившись с голосом, заорала:

– Не смей!

Наклонившись, я заглянула в лицо тому, кто лежал на земле. И чуть не упала в обморок… Это был Гриша.

Глава 4

Всё происходило как в замедленной съёмке. Я осела на землю, хватая ртом воздух как рыба, вытащенная из воды. Это какой-то морок, мираж. Сейчас я проснусь в своей спальне с колотящимся сердцем и расползающейся по грудной клетке болью, думала я.

Звуки доносились до меня словно сквозь вату. Я слышала отрывистое дыхание Пита, слышала хрип человека, которого он повалил, – я не могла даже про себя назвать его Гришей. А потом услышала свой пронзительный крик:

– Отпусти его!