Одна судьба на двоих

От этого письма на меня словно повеяло ужасом того года. В этих наивных, написанных детской рукой строчках сквозила вся безысходность моей прошлой жизни. Я очень надеялась, что невеста Виталика и правда милая добрая девушка, которая полюбит Ваньку. И всё равно мне почему-то виделась в ней ещё одна, только более молодая, тётя Инга.

Господи, до чего же безрадостной, страшной была судьба этих людей, не знавших и не желавших другой жизни. От бутылки к бутылке, от срока до срока. Теперь и Славку уже засосало это болото… И я не знала, как мне помочь Ваньке, как избавить его от этого рока…

– Бет, – спросила я. – А я могла бы пригласить к себе брата из России?

– Брата? – нахмурилась Бет. – Ты же говорила, у тебя нет родственников.

– Это двоюродный, – объяснила я. – Ему только восемь.

– И надолго ты хочешь его к себе позвать? – с сомнением в голосе спросила Бет.

– Эммм… Навсегда? – робко спросила я.

– И речи быть не может, – фыркнула она. – У этого ребёнка есть родители, на каком основании он останется у тебя? И кто позволит тебе оформить опекунство? И как это скажется на твоей карьере? Нет, дорогая моя, это невозможно.

Я и сама понимала, что Бет была права. Но мне невыносима была мысль, что я ничего не сделаю для мальчика. В конце концов я решила открыть в банке счёт на его имя и с каждых заработанных денег перечислять туда какую-то часть. Меня немного успокаивала мысль о том, что к восемнадцати годам у Ваньки будут свои средства, до которых тётя Инга добраться уже не сможет.

Конечно же, на письмо Ваньки я ответила и с того дня старалась писать ему как можно чаще. Убеждала его, что нужно учиться, стараться, добиваться большего, обещала, что, когда он вырастет, я смогу пригласить его к себе. Я понимала, что мои слова были каплей в море того, что внушала ему тётка, но все же хотелось думать, что я сделаю для него хоть что-то полезное. Обратным адресом я всё так же ставила адрес офиса Бет. Мне было неловко перед собой за такую трусость, но я отчаянно боялась, что Инга, вызнав мой адрес, как-то использует это в своих целях. Ванька отвечал мне нечасто, должно быть, написать письмо для него было серьёзной работой, но все же иногда присылал весточки и вкладывал в конверты картинки. Таким образом я и узнавала новости о людях, которых отказывалась считать своими родственниками.

Новостей же о родном посёлке у меня не было.

Прошло уже три с половиной года с того дня, как умер Гриша. За это время не было ни единой минуты, чтобы я остро, всей кожей, всем сердцем не ощущала его отсутствия. Однако, как видно, со временем все проходит. Нет, я не стала меньше тосковать по нему, но постоянно сопровождающая меня боль немного притупилась, став привычным фоном каждого моего дня. Иногда мне начинало казаться, что я стала забывать его облик, его голос, прикосновение его больших сильных рук. И это пугало меня больше всего. Когда такие мысли накатывали на меня, я начинала лихорадочно вспоминать – как он смотрел на меня, как золотились выгоревшие ресницы, как весной проступали веснушки на переносице, как он отбрасывал со лба отросшие вихры. Я словно устраивала себе контрольные, снова и снова повторяя про себя все его отличительные черты, потому что мысль о том, что однажды облик его сотрётся у меня из памяти, была невыносима.

Меж тем съёмки закончились, закончился дубляж и монтаж фильма. Первая часть «Миражей» вышла на экраны. Я не проснулась знаменитой, потому что известность настигла меня ещё на этапе съёмок. Когда-то Бет говорила, что однажды я не смогу проехать в автобусе, а я не верила ей. Теперь оказалось, что она была права. Меня стали узнавать на улицах, подкарауливать у дверей.

Однажды, возвращаясь со студии, я вспомнила, что дома у меня есть нечего, и заскочила в небольшое кафе. Но стоило мне занести вилку над своим салатом, как откуда ни возьмись выскочил парень, по виду совсем мальчишка, с оттопыренными ушами и брекетами на зубах. Он бесцеремонно плюхнулся за столик рядом со мной.

– Ты – Мира? – настойчиво спросил он. – Ты же Мира, да?

Я опасливо покосилась на него, не зная, как отвечать, но ему, кажется, моего ответа и не требовалось. Он воровато огляделся по сторонам, придвинулся ко мне и заговорщически зашептал:

– Мира, это я – настоящий Адам. Я, а не тот, кого они тебе подсунули. Разве ты не узнаешь меня, Мира?

Только тут до меня дошло, что я имею дело с сумасшедшим. Мне стало страшно. В голове сразу всплыли наставления Бет, уверявшей меня, что среди фанатов встречается огромное количество психов, иногда довольно агрессивных.

– Извините, – пробормотала я. – Мне нужно… Я сейчас.

Я поднялась из-за стола и направилась в сторону двери, из которой выходили официанты, – я хотела попросить кого-нибудь из них показать мне, как выйти отсюда через чёрный ход. Но парень вскочил из-за стола и быстро загородил мне путь.

– Мира, это же я! – заорал он. – Почему ты не веришь мне? Что они с тобой сделали!

По счастью, охранник кафе, заметив странную суету в зале, поспешил к нам и схватил мальчишку за плечо.

– Эй, парень, какие проблемы?