Одна судьба на двоих

Всхлипнув, я сжала фигурку в кулаке и поднесла к губам. Теперь она стала для меня напоминанием не только о Грише, но и о Ветре. Обо всём, что было у меня в жизни дорогого.

Глава 7

Собак расстреляли через два дня после отъезда Гриши. Я не видела это своими глазами, была в школе. Но вечером, когда я, привычно собрав остатки ужина, пришла на пустырь, никого не нашла. Накануне выпал первый снег, и на тонкой укутавшей землю белой скатерти отчётливо видны были следы тяжёлых ботинок, клочки шерсти и тёмные пятна крови. Они темнели по всему пустырю – видимо, стая пыталась скрыться в лесу. Мне оставалось только надеяться, что хоть кому-нибудь из них удалось сбежать. Несмотря на то что меня грела мысль о спасённом Ветре, смотреть на следы этой бойни было невыносимо.

У дороги темнели на снегу следы больших колёс – должно быть, убитых собак сбросили в кузов грузовика и увезли. Я немного помедлила у этих следов, присела на корточки и почему-то даже потрогала их ладонью. К пятнам крови я прикоснуться не решилась.

Чуть поодаль, под кустом, что-то лежало… Подойдя ближе, я увидела на снегу растерзанное тельце маленького пушистого щенка. Наверное, когда собирали тела, этого просто не заметили. У меня разом тяжело заболела голова, а в висках застучало. Я опустилась на колени и начала разрывать занемевшими пальцами землю. Ломая ногти, вырыла небольшую ямку, опустила туда тельце детёныша и присыпала землёй.

С того самого дня меня начали преследовать сны. Стоило мне опустить голову на подушку и закрыть глаза, как я снова видела окутанный утренним туманом лес. Изумрудную зелень, уходящие к горизонту пологие сопки, тёмные ели и подёрнутые белой дымкой стволы деревьев. Ощущала терпкий хвойный запах. Кажется, даже чувствовала прикосновение росистой травы к босым ногам. Но солнечные лучи больше никогда не пронизывали этот мглистый сумрак, как бывало раньше. Нет, теперь всё в моих снах было затянуто густым млечно-белым туманом. Я брела сквозь него по лесным дорожкам, пытаясь разгонять его перед собой руками, срывалась на бег, неслась куда-то, чувствуя, как болезненно колотится в груди сердце, окликала Гришу – но никак не могла выбраться. Единственное, что сопровождало меня в этих ночных метаниях – это низкий, надсадный, тоскливый собачий вой. И я знала, это воет Ветер. Зовёт своих погубленных товарищей, свою стаю, которую ему пришлось бросить. Зовёт меня, пообещавшую ему любовь и ласку. Зовёт и не может найти…

Пришла зима и не принесла с собой ничего нового.

Я всё так же старалась накопить хоть немного денег, чтобы по выходным звонить Грише. Помню, как впервые позвонила ему через неделю после его отъезда и боялась, что тётя Маруся ответит мне: «А он ещё не приехал». А потому, когда услышала в трубке родной голос Гриши, у меня невольно потекли слёзы – от облегчения.

– У тебя всё хорошо? – спросила я.

Он негромко рассмеялся.

– Ну конечно, у меня всё хорошо. Что это ты там себе надумала? Я же обещал тебе, что со мной ничего не случится.

От его слов у меня потеплело в груди. Я словно своими глазами увидела, как он сидит у себя дома в прихожей на кое-как сколоченной деревянной табуретке, улыбается и рассеянно водит пальцами по прорехе на джинсовой коленке.

– А как Ветер? – спросила я.

– Отлично, – отозвался он. – Мамка ругалась, конечно, поначалу, но потом сама так к нему привязалась. И он сразу понял, кто тут хозяин в доме, слушается её. А меня и Саньку – не очень-то. Только скучает по тебе, это видно. Выходит по вечерам на крыльцо и смотрит куда-то в ночь.

Я почему-то очень ярко представила себе одинокую собачью фигуру на крыльце Гришиного дома и сглотнула подступивший к горлу комок.

– Ну хорошо, – сказала я. – Хорошо, что он у тебя. Потому что… Потому что, знаешь, Гриша, здесь…

– Значит, всё-таки… – догадался он.

– Да.

Нам даже не нужно было говорить это вслух. Он и без того понял, о чём я хочу ему сказать, – собак безжалостно расстреляли той ночью, когда выпал первый снег.

– Ты… как? – осторожно спросил он. – Нормально?

– Ага, – отозвалась я.

Не нужно ему было знать ни про то, как я выла, зарывая руками могилку щенка, ни про снившиеся мне страшные сны. Он и так мне очень помог, приютив Ветра. Мне не хотелось, чтобы он мучился от собственной беспомощности, зная, что я здесь схожу с ума.

– Всё нормально, – сказала я. – Все хорошо, правда.

– Ты знаешь, – помолчав, сказал Гриша. – Я, наверное, какое-то время не смогу выходить на связь.

– Почему? Что случилось? – тут же всполошилась я.

– Ну помнишь, я тебе говорил про заработок? Сейчас как раз на зимних каникулах есть возможность…

– Гриша, – перебила я. – Я боюсь. Это что-то опасное? Гриша, не надо, пожалуйста!

– Ну перестань, – сказал он. – Ничего там опасного. Просто есть возможность наняться на зимний перегон скота. Я потом подробности расскажу – самой интересно будет. А главное, я получу деньги, начну откладывать, и так мы скорее сможем быть вместе.

– Гриша… – снова неуверенно протянула я.

Но он уже перебил меня:

– Расскажи лучше, как там Ванька. Забавный пацанёнок, он мне понравился.