Один в поле воин

– Технические. Но обломки породы из дальних галактик также приветствуются. Переработка ничем не брезгует.

– Да я и не понял, как всё произошло. Меня склонило в сон, и я очнулся, когда мою капсулу ломало в каком-то… Лифте, что ли.

– Разделочный блок. Там первоначальную структуру ломают просто силовыми полями, затем спекают низкочастотной плазмой, а потом уже всё это подаётся в тонкие деструкторы.

– То есть, если бы мне не удалось выбраться…

– Да, ты бы уже был в виде полуразрушенных аминокислот, находящихся на пути к этапу биологической протофазы.

Головин замолчал, чтобы успокоиться. Бородач Билл обладал талантом слишком яркой подачи материала.

– А второй раз это… Когда он приходил? – спросил Головин, кивнув на стенку.

– Да. Я почувствовал, что готовится оптимизация, и поспешил выдернуть тебя.

– А как ты… Сквозь стену, что ли?

Головин осторожно коснулся стены и присел на корточки, надеясь обнаружить полоски, как там – в коридорах, где ему удавалось находить двери.

– Сейчас ты не всё поймёшь, поэтому просто оставь этот вопрос на потом. Можно я ещё вот эти витаминки покушаю?

– Конечно, – разрешил Головин, поднимаясь. Билл тотчас подхватил с пола пакет и, вскрыв его, сунул в рот примерно двухнедельную порцию витаминов и ферментов.

Головин даже хотел предостеречь его, но подумал, что тот, наверное, знает, что делает.

– Слушай, а чем ты здесь питаешься целых два года?

Билл вздохнул и посмотрел на Головина таким взглядом, как будто уже жалел, что тот прибыл на станцию.

– Давай и этот вопрос на потом оставим. Пока у тебя есть паёк, будешь сыт, а потом и до остального дело дойдёт.

– Хорошо, а вот насчёт неотложных дел. Я пока здесь находился, как-то не думал об этом, да и обмен веществ из-за стресса, видимо, опаздывал. Но вот теперь мне бы хотелось посетить туалет. Как тут с этим?

– А вот с этим тут хорошо. Пристраивайся в любом углу, и все дела.

– Это не шутка?

– Не шутка, парень. Несмотря на то что тут всего лишь техническая зона, в отличие от внешней – зоны переработки. Здесь тоже никакие ценные субстанции не залёживаются. Это ведь не камни, их не нужно дробить или там суперпластики разлагать при высоком давлении. Тебе даже гигиенических процедур не потребуется.

– То есть… Так всё круто? – уточнил Головин.

– Да.

– А можно куда-то зайти? Ну, чтобы не прямо здесь…

– Иди прямо по галерее, там перегородки через каждые десять метров.

Головин пошёл в указанном направлении и скоро обнаружил подходящее место. А когда сделал всё, что ему было нужно, с удивлением обнаружил, что всё произошло именно так, как и предупреждал бородач Билл.

Правда, при этом Головин слышал какое-то шипение, однако потом никаких следов не обнаружил.

– Интересненько, – произнёс Марк, не зная, как на это реагировать.

– Ну, а живёшь ты где? – продолжил расспросы Головин, когда вернулся к Биллу. – Или тут можно просто везде валяться? Здесь же не холодно?

– Если не думать, что холодно – холодно не будет, – с задумчивым видом произнёс Билл, продолжая по одной поглощать витаминные гранулы.

– То есть… Как это?

– Видишь ли, Марк, тут всё зависит от того, о чём ты думаешь. Здешний климат очень откликается на твои мысли. И моделирует твою реальность.

– Что-то такое нам читали в курсе… – Головин замолчал, забыв, как назывался курс. – Ну что-то такое там было. Да. Мы это дело критиковали с какой-то там позиции.

– Ну, здесь никаких лекций, кроме моих, не будет. А экзамены придётся сдавать сразу на практике, – сказал Билл и бросил на пол незаконченную упаковку, – пойдём, я покажу тебе, где я живу.

Головин окинул взглядом разбросанные пачки с пищевыми припасами, раздумывая, нужно ли забрать их с собой, но решил, что разберётся с этим позже.

Идти в гости к Билли пришлось недалеко. Метров через тридцать они повернули налево, и ещё метров через двадцать по коридору оказалась просторная комната, один угол которой был заставлен какой-то простенькой мебелью.

Там были кровать с продавленным матрасом, шкафчик, стульчик с летней веранды, пара ковриков на полу. И окно. Самое настоящее окно, закрытое полупрозрачной занавеской с голубыми цветочками.

Головин остановился от удивления. От этого уголка в просторном зале веяло какой-то сказочностью.

– А откуда всё это взялось? Вы сами, что ли, всё это изготовили?

– Давай на «ты», мы же вроде уже познакомились.

– Да, Билл, извини. Это от удивления. Я думал, у тебя тут какие-то ящики в виде топчана, наклейки от коробок на стене – в качестве украшений.

– А такое разве бывает?

– У нас в общаге так было. У Фредди – моего соседа, никогда нормальной кровати не было. А я придумал из этикеток от бутылочных блоков с водой делать аппликации и на стенку вешать. Получалось свежо и необычно.

– Я был бы рад, но тут нет никаких ящиков и даже какого-то строительного мусора. Всё, что ты видишь, сделала станция, как ты её называешь.

– Что значит сделала? – уточнил Головин и несмело улыбнулся, полагая, что сейчас бородач признается, что это розыгрыш. – Тут фабрика, что ли, какая-то? Какой-то мейд-сервис?

– Присядь, проверь, как тебе кроватка.