Один против судьбы

Французы, узнав, что хозяев нет дома, отправили на Рейн несколько революционных полков. Без труда обошли они Майнц и двинулись в глубь немецких земель. Вскоре пал и Франкфурт-на-Майне.

Таким образом, революционные войска спокойно шествовали по гессенской земле, в тылу у княжеского войска. Нужно было остановить их.

…Мост через водную преграду был до предела забит. Он покоился не на быках, а на широких плотах, которые под тяжестью запрудивших мост войск и орудий погрузились в воду почти до краев.

Немецкие офицеры не обращали на это внимания. Надо спешить. Революция заразительна. Что, если за французами последует собственная беднота?

Мост скрипел, вздрагивал и вздыхал под копытами коней и под сапогами пехотинцев. Но на другой берег жаждало переправиться не только войска.

— Черт возьми, что же, мы так и будем торчать здесь до скончания века?! — бранился черноглазый и черноволосый юноша. Он выбрался из почтовой кареты, безнадежно увязшей перед мостом в потоке войск, и нервно вглядывался в забитую дорогу.

Коренастый кучер ежедневно перевозил не меньше двух десятков путешественников.

Сейчас вместе с каретой застряли только двое. Оба были молоды, каждому немного больше двадцати лет, и путешествовали они из Бонна вверх но Рейну. Левый берег реки был безнадежен из-за создавшихся пробок, и оставалась возможность перебраться на правый берег здесь, в Кобленце.

— А нет ли другого моста? — спросил один из путешественников почтальона, сидевшего высоко на козлах.

— Откуда бы он взялся? — осклабился усатый и краснолицый возница. — Разве только если бы мы доехали до Майнца. Да там уже сидит француз!

— Ну, это нас бы не испугало, — сказал черноволосый.

Кучер пожал плечами:

— Почта уже туда не ездит.

Все трое мрачно всматривались в происходящее на мосту. Казалось, потоку военных не будет конца. Едва умолк топот драгунской конницы, как через реку хлынула пехота, и сразу же за ней пошли орудия, каждое из которых тащила шестерка коней. А у моста уже сгрудились новые толпы солдат, над головами которых покачивались провиантские фуры, легкие маркитантские повозки теснили мычащий скот — эти передвижные склады мяса.

Смуглый юноша мрачнел все больше.

— Этак мы до Вены доберемся разве только через месяц, а вы до Нюрнберга, может быть, дней за четырнадцать, — сказал он своему спутнику.

В ответ тот безнадежно пожал плечами. Тогда черноволосый путешественник обратился к вознице:

— А что, если нам дождаться, когда в потоке войск окажется разрыв, и втиснуться в него?

Почтальон хитро улыбнулся:

— Так я уже об этом думал. Но затесаться в войско — игра небезопасная. Могут и палки по спине прогуляться.

— Ну, надеюсь, ваши кони окажутся проворнее, чем палка какого-нибудь капрала. А на такой случай лекарство будет выдано вперед: талер получите, если сумеете проскочить.

— И от меня талер, — добавил спутник.

— Господа с княжеского двора в Бонне? — спросил возница.

— Я придворный музыкант Бетховен, — сказал черноволосый путешественник.

Его спутник хранил молчание. Он не имел отношения к княжескому двору. Юлиус Фукс был сыном торговца, который счел за лучшее переправить часть своих капиталов из небезопасных рейнских краев в более спокойный Нюрнберг.

— Ну так и быть, — произнес возница. — Садитесь, господа, в карету. Попытаем счастья! — Он легонько стегнул коня и начал осторожно продвигаться к мосту.

— Дорогу послу курфюрста боннского! Дорогу послу курфюрста боннского! — громко выкрикивал он.

Со всех сторон по их адресу неслись возмущенные крики и брань. Тем не менее высокое курфюрстово имя оказывало действие. Почтовая карета плыла над возками, как ковчег, и постепенно приближалась к мосту. Теперь оставалось только влиться в воинский поток и вместе с ним переправиться через реку.

Почтальон терпеливо выжидал удобного момента. Вот кончила проходить пехота, и двинулась артиллерия. Первое орудие несколько помедлило, так как кони рванули неодновременно, и в это мгновение на мост прорвалась почтовая карета.

— Эй, что это значит? Стой! Стой! — кричал взбешенный капрал.

Он замахнулся палкой, составлявшей его снаряжение, как и сабля, и бросился за почтовой каретой. Но было поздно! Опа уже попала в лавину, движущуюся по мосту, кони фыркали в спины впереди идущих пехотинцев, а почтальон только посмеивался.

Переехать мост было только частью трудной задачи. Предстояло еще пробиться сквозь пестрое море разношерстных войсковых частей, выстраивавшихся на другой стороне реки. Но хитрый возница и там не растерялся. Опять покрикивая, что везет послов курфюрста боннского, он лавировал в беспорядочной мешанине людей и военного снаряжения. По мере удаления кареты от берега толпы войск редели, и наконец впереди показалась свободная дорога.

Кучер на мгновение остановился, чтобы дать передохнуть коням. Он открыл дверцу кареты и сказал: