Один против судьбы

А. Згорж БЕТХОВЕН * ОДИН ПРОТИВ СУДЬБЫ ПОВЕСТЬ О ЖИЗНИ

*

© Издательства «Молодая гвардия», 1980 г.

Перевод на русский язык

О тех, кто первыми ступили на неизведанные земли,

О мужественных людях — революционерах,

Кто в мир пришел, чтоб сделать его лучше.

О тех, кто проторил пути в науке и искусстве.

Кто с детства был настойчивым в стремленьях

И беззаветно к цели шел своей.

сли бы я не был пекарем, то, может быть, смотрел бы на музыку по-другому. Вы, господин хороший, ночью спите, а днем работаете, А у меня все наоборот. Ночью я пеку, значит, днем спать бы полагалось. Да не тут-то было… У вас музыка с утра до вечера, человеку глаз не сомкнуть. А уж о посетителях да беготне по лестнице взад-вперед лучше уж и не говорить! Мне очень неприятно, господин ван Бетховен, но придется вам искать другую квартиру!

Пекарь Фишер, в полотняных штанах, в рубашке, вымазанной мукой, в домашних туфлях на босу ногу, в раздражении выбежал из пекарни к воротам своего старого дома, навстречу мужчине лет сорока с удивительно красным лицом. Веки у того были припухшие, глаза тусклые, как у невыспавшегося человека. И хотя одет он был в темно-зеленый фрак, белые шелковые чулки и туфли с большими серебряными пряжками, вид его не внушал доверия. Весь этот наряд уже несколько поношен, а парик с черным бантом, казалось, того и гляди съедете головы, В руках у него был странный узел, похоже набитый каким-то тряпьем.

Приближаясь к дому, господин не произносил ни слона, высокомерно уставившись на взволнованного пекаря. Решив, что поверг домохозяина в прах, он вдруг засмеялся, лицо его прояснилось:

— Вы когда-нибудь слушали Моцарта? — Он положил руку на плечо пекаря.

Фишер заморгал глазами. Но странный вопрос прозвучал снова:

— Я вас, спрашиваю: вы когда-нибудь слышали, как играет Моцарт?

— Нет, не знаю… — Пекарь растерялся.

— Так вы его, стало быть, не слышали, — сказал господин соболезнующе. — А жаль! Удивительный ребенок! Он выступал у нас в Бонно лет четырнадцать назад как пианист-виртуоз и композитор. Хотите знать, сколько ему тогда было лет, господин Фишер? Семь лет, господин Фишер!

— Я только говорю, что никогда не высыпаюсь как следует, — бормотал пекарь.

Не слушая смущенного пекаря, господин несколько раз кивнул головой в белом парике.

— Моцарт был истинное чудо света. И хотите верьте, хотите — нет, но этот ребенок играл в Париже для королевской четы, а в Лондоне совершенно покорил королеву английскую! Князья и курфюрсты приглашали его в свои замки, а золото рекой лилось к нему со всех сторон!

В конце концов толстяк пекарь понял, что княжеский оркестрант и тенорист Иоганн Бетховен дурачит его, А может быть, он просто пьян? Такое бывало не раз! Пекарь был уже по горло сыт рассказом о необыкновенном Моцарте и взорвался:

— Не говорили бы вы лучше невесть чего! Извольте освободить квартиру! Понапрасну тратите свое красноречие.

Опытный лицедей притворился удивленным:

— Но, господни домовладелец, именно об этом мы и говорим! Моцарт теперь уже композитор, прославленный во всем мире. Вена — императорская столица — поклоняется ему. Вельможи считают за честь, если он побренчит на фортепьяно в их дворцах.

— Боюсь, что сегодня вы несколько в подпитии, господин Бетховен. Поговорим в другой раз! — Возмущенный Фишер повернулся к дверям пекарни.

— Нисколько, дорогой хозяин! Я трезв, как еще никогда в жизни! Только, пожалуйста, выслушайте меня. Кому довелось услышать Моцарта в концерте ребенком, по сей день гордится этим! На его родном доме скоро будет памятная доска. А вы? Вы отказываетесь от такой чести для своей халупы. Неужели вы хотите, чтобы в будущем вас упрекали — пекарь Фишер изгнал из своего дома чудо-ребенка?!

— Вы сами не знаете, что говорите, господин Бетховен. Я молоденького Моцарта ниоткуда не выгонял, потому что никогда в глаза его не видел. До свидания!

— Нет, не до свидания, господин домовладелец! Продолжим наш разговор. Мой старший сын Людвиг точно такой же необыкновенный ребенок. Его имя тоже прославится во всем мире. И скоро! Совсем скоро! Вот, взгляните только.

Бетховен положил узел на стоявшую у ворот скамью. И протянул афишу, текст которой был напечатан жирным готическим шрифтом.

Пораженный пекарь прочитал:

ИЗВЕЩЕНИЕ

26 марта 1778 года

придворный тенорист Бетховен будет иметь честь показать в музыкальном академическом зале своих учеников:

придворную альтистку мадемуазель АВЕРДОНК и своего шестилетнего сынишку.

Первая будет иметь честь выступить с различными красивыми ариями, второй — с разными клавирными концертами и трио.

Он надеется доставить высоким господам полное удовольствие, тем более что артистам была оказана милость быть выслушанными, к величайшему удовольствию всего двора.