Один из демонов

Мое сердце стиснула жалость к старому служаке. Тварь он, конечно, натуральная, но такого не заслужил. Я вернулся к внутрибазовым событиям. «Ответственность за дальнейшую операцию в секторе Танго возложена на батальон «Навал». Стоп. В памяти всплыли слова Кундиса о том, что штурмовиков только что перевели к нам на переподготовку. А также профиль их занятий. Странно. Все как-то лепилось одно к одному. Хм… Предположим, что два дня назад я действовал бы по инструкции. Откатился бы с директрисы и ждал подмоги. Тогда луч клатчера отхватил бы тот самый «Брок», который прилетел по мою душу. В бою случается разное, но тут меня не отпускало чувство, будто я упускаю что-то очень серьезное.

Я имел дело с антропоморфами уже более пятнадцати лет. И все эти годы мы были близки к тому, что покончить с ними окончательно. Но потом они снова возрождались, словно птицы фениксы и наносили нам еще более чувствительные удары. Где у них ядро? Почему наша разведка никак не может выйти на главарей организации? Нет, мы постоянно кого-то брали, кого-то зачищали. Но все время не до конца. И вот новый, очень чувствительный выпад. А как они подготовлены, экипированы? И как теперь воюют! Обход с фланга. Эти стервецы все рассчитали, предусмотрели вариант подстраховки первой диверсионной группы, организовали засаду. Очень неплохо для любителей природы.

Штабной офицер сказал явиться мне в полевой форме, тип «Р». «Р» – значит рейнджерского образца, а пятый комплект был предназначен для ведения боевых действий в условиях тропических джунглей и снабжен броневым экзоскелетом. Скверное предчувствие тупой иглой кольнуло меня где-то между аортой и митральным клапаном.

Но я быстро отогнал тревожные мысли от своего мыслительного процессора. Не время думать о комфорте личной задницы, когда братская армейская задница оказалась в беде. Нас, кадровых не так уж и много. Основа армии – волонтеры и штатские, мобилизуемые по программе военной подготовки. Они месят грязь наравне с солдатами-контрактниками, причем им часто достаются наиболее загаженные участки во всех смыслах этого слова. Власти решили – пусть посмотрят, понюхают, на собственной шкуре испытают, как достается обществу их гражданский комфорт и безопасность. Прелестно каждый день ходить на работу по чистеньким улицам, посещать паб и стадион по пятницам, устраивать субботние барбекю. А у нас тут москиты и всякие двуногие гады, что норовят приложить тебя чем–нибудь огнестрельным из хорошо подготовленных укрытий. Они стали умнее и теперь густо мажутся грязью, чтобы не светиться на сонарах, а еще чаще просто сидят в болотах и дышат через трубочки. Размен «один на один» считается для них удачей, потому что обычно мы их фиксируем раньше и тут же нейтрализуем. Хорошо, что снова разрешили полноценный огонь на поражение. Приблизительно пару лет назад наших государственных деятелей поразило внезапное слабоумие на почве гуманизма. Они вдруг намечтали себе, что в этой войне можно обойтись без жертв. Пули и снаряды заменили транквилизаторами, сетями и оглушающими гранатами. Антропоморфов ловили и увозили куда–то вглубь территории на перевоспитание. А дрались они по–прежнему отчаянно, словно дикие коты. Солдаты получали пробоины в организмах, но терпели. Потом кто–то наверху устал возиться с фанатиками и военным сразу стало намного легче.

Потери. В «Фореконе», наверное, сейчас невесело. Зеленые новички рвутся в бой с криками: «Мы отомстим», а ветераны угрюмо катают жвачку под желваками. У старых бойцов вряд ли изменилось отношение к человеческим отщепенцам. Фанатики стараются подороже продать свои шкуры, что вполне естественно в их положении. Их убивают, они убивают в ответ. Все неизбежно закончится нашей победой, потому как нас объективно больше.

Я натянул комбинезон, застегнул на груди броневую защиту экзоскелета, закрепил на бедре дополнительные элементы питания. Композитные пластины амуниции тихо скрипнули, заново подстраиваясь к моему телу. Тактический шлем «Коллар» сунул под мышку, чтобы не пугать прохожих воинственным видом. Штатские и так шарахаются от «милитари».

Выйдя за порог, я громко потопал ногами о мягкий придверный коврик, подаренный Тиа, кстати. Не то, чтобы в этом движении было что–то личное. Просто мне, словно древнему мамонту вдруг захотелось протрубить некий походный клич на свой манер. В ответ на буханье ботинок дверь квартиры справа распахнулась, и из нее высунулась лисья мордочка Экклза. Он был одет в рабочую спецовку, видимо, только что вернулся со смены. Коммуникатор на лацкане соседа отсвечивал яркой буквой «Д». Это их штатские градации, пародия на воинские звания, но я не особо вникал в суть гражданского табеля о рангах.

– Салют, Слик. Как дела?

– Салют, дружище. Все превосходно.

Экклз растянул бледные губы в приветливую улыбку и торопливо засеменил в моем направлении. Его руки нервно тискали какой–то пакет.