Одичалый мир

— Ты прав, — словно читая мысли, кивнул старик, — я давно умер… в тюрьме. Заточка прошла прямиком через сердце. Я был трупом несколько дней, но холодная земля могилы меня разбудила. Я выбрался. Сделал пластическую операцию и убрал все наколки со своего тела… кроме одной. С тех пор я понял, я святой человек и должен нести веру заблудшим душам, — с этими словами он стянул с себя полинявшую от времени спортивную куртку. Вагиз наклонился, рассматривая татуировку и сразу отпрянул. На тощей груди старика темнеет распятие, а в центре скорпион в прицеле. Такая наколка принадлежала лишь одному вору в законе, легендарному Харитону.

— Это ты?! — крупно задрожал Вагиз. Он был из тех, кто тогда готовил покушение. Новые воры решили воспротивиться законам старых воров, а Харитон был влиятельным законником старой формации. Его необходимо было уничтожить первым. А оно вот как обернулось. Вагиза пробил холодный пот.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — хрипло засмеялся старик. — Ты не бзди, тот Харитон тебя бы не простил, но теперь я обязан позаботиться о твоей душе.

Бурый с Репой почтительно застыли на месте, с глубоким уважением и восхищением смотрят на старца. Витёк, не понимая происходящего, удивлённо вертит головой. Он из молодых зеков и до него не докатилась слава легендарного вора в законе, но понимает, что-то происходит неординарное.

— Я вам не блядь, чтобы вы меня так рассматривали, а святой человек, — истово перекрестился Харитон. — Что рты раззявили, псы уже показались… бегом за мной!!!

Стая голодных собак ворвалась на поляну. Они заметили людей. Несколько матёрых псов, делая огромные скачки, бросились к оцепеневшим зекам.

— Здесь… она родимая! — Харитон раздвинул спутанные ветви можжевельника. — В лаз лезьте… быстрее! Вагиз, толкай их вперёд!

Зеки исчезли в пещере. Старец суетливо задвинул изготовленную из толстых веток заслонку и зафиксировал кольями. Вовремя. Свирепый кобель, прыгнул вперёд. Дверь содрогнулась, но бешеный натиск выдержала. Харитон простужено захохотал. Резко сунул сквозь прутья остро заточенный штырь, отгоняя свирепого пса. Тот отскочил, припал на задние лапы, но прыгать вновь не стал, понял, его дичь ускользнула. Подвывая от злобы, кобель отвалил в сторону и вся стая, как по команде, залегла на поляне.

— Думают, что мы отсюда когда-нибудь выползем. Хрен им! Здесь есть другой выход!

Старец злобно сплюнул и, как бы устыдившись своих эмоций, поспешно перекрестился.

— Вот что, дети мои, теперь вы мне обязаны жизнью… по закону. А рыпнетесь, кишки на заточку намотаю, — тихо и как-то немощно произнёс старец, но зеков обуял ужас, до того гипнотически прозвучал его шёпот.

— Располагайтесь в моём скромном жилище, человеки, отдыхайте, набирайтесь сил. Фраерок, — обратился он к Витьку, — звать то тебя как?

— Витёк, — хлопнул глазами молодой зек, даже не обидевшись на такое обращение.

— Это хорошо, что Витёк. Ты костерок сооруди… поближе к выходу. Ту суку на огне обсмали. Недавно её в яму поймал, она ещё совсем свежая.

Харитон указал на труп собаки и заметил брезгливый взгляд Вагиза. Старец поморщился, словно от зубной боли. Постанывая, опустился на колени и коснулся лбом каменистой земли. Затем сел и начал раскачиваться, заунывно распевая странную молитву. Глаза его закрыты, веки, вспухшие и с чёрными пятнами. Но вот его ресницы дёрнулись, словно в конвульсиях и показались два тусклых глаза в кровавых пятнах. Угольно чёрные зрачки прицельно расстреливают окружающее пространство. Улыбка поползла по его иссушенному лицу. Он увидел перед собой застывших в нерешительности зеков.

— Что замерли, молитесь, грешные!!! — неожиданно сильно гаркнул он.

Вагиз, как паралитик, начинает креститься. За ним, неуверенно, остальные.

— Кто так креститься! Неправильно делаете! Грешные!!! — рассвирепел Харитон и наотмашь ударил Вагиза, разбивая в кровь лицо. — Людей есть нельзя!!! — хрипло каркнул он. Затем Харитон с отрешенностью отошёл, вытер руки о свою спортивную куртку. После скинул её, обнажая на груди распятие со скорпионом в центре.

Лицо Вагиза стало цвета грязной простыни. Роняя из носа капли крови, он торопливо говорит, с ужасом поглядывая на старца:

— Бурый, тащи сюда суку!

— Сейчас будите кушать, дети мои, — старик вновь перекрестился. — Витёк, поторопись с костерком. Людям есть надо.

Алик оторвался от наблюдения и оттащил назад Машу.

— Что это было? Людоеды на него не напали и вместе в пещеру спрятались, — теряется девушка.

— Тише! Уходим. Здесь оставаться опасно. Надо об этом деде срочно доложить Виктору. Очень похоже, он стал их вожаком.

— Но он крестился?!

— Это ничего не значит. Боюсь, он создаёт новую секту и весьма гнусную.

Глава 17

— Здравствуй, человек, — старец склонился перед Идаром. За ним стоят непривычно безвольные зеки. Их глаза пустые, губы сжаты и что-то шепчут, словно произносят молитву.