Одержимые

– Потому что он рассказывал о них, прежде чем карета переехала цыганку?

– Отнюдь! Суть проклятия – обречь проклятого столкнуться лицом к лицу с тем, что ему неприятно, чего он боится и что он не любит больше всего. Я знаю все это лишь потому, что ты об этом догадываешься, но еще не убедился в этом. Твой друг стал ящером потому, что терпеть их не может. Точнее, не мог. А ты теперь вынужден делить этот мир и свою жизнь со своим отражением, потому что…

– Потому что я терпеть не мог свое отражение. Потому что ненавидел смотреть в зеркало. Всю жизнь считал себя уродом.

– Вот видишь, оказывается, ты и сам все знал.

– И ты должен убить меня?

– Или ты меня, – пожал плечами Глэнсвуд-отражение, – в любом случае проклятие исполнится. Уничтожишь сам себя, да? Ты понял? Ведь мы – один и тот же человек. Но, если ты не против, начнем мы не с этого. Для серьезных боевых действий я пока еще слишком слаб.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы с тобой обречены бороться и портить друг другу жизнь, пока кто-то из нас не победит. Как ты понимаешь, в мое существование никто не поверит, а единственный свидетель, который мог бы подтвердить твои слова, стал всего лишь ящерицей. Так что преимущество на моей стороне.

– Убирайся из моего дома, – прошипел Глэнсвуд. – Убирайся прочь, иначе я убью тебя!

– Убив меня, ты не вернешь друга. К тому же, а твой ли это дом? Твои ли это слуги? Что вообще у тебя есть? Я лишу тебя всего, что ты имеешь и любишь, герцог. Готовься бороться, если хочешь победить. Обещаю, что схватка будет жестокой. Увидим через несколько дней, чему ты останешься хозяином, кроме собственной жизни, Глэнсвуд!

С этими словами двойник быстро выскочил в окно и скрылся в ночи. Герцог Глэнсвуд согнулся и закрыл лицо ладонями, беззвучно вздрагивая. Самые страшные тяготы и лишения еще только ожидали его впереди. О, жизнь! Как ты несправедлива к тем, кто заслуживает лишь добра! Но человек, как известно, привыкает ко всякому, выживает почти в любых условиях и уж тем более способен примириться с рамками, в которые его посадили. Герцог Глэнсвуд решил победить во что бы то ни стало.

«На войне как на войне. Хочет борьбы? Он ее получит. Неужели я сам себя смог до смерти напугать? Это просто смешно!»

С подобными мыслями Лерой прохаживался по дому всю ночь, обдумывая план дальнейших действий. Он не чувствовал себя сломленным или подавленным из-за несправедливого проклятия, настигшего его и его друга. Он утешал себя тем, что хотя бы еще жив, почти здоров и полон воодушевления бороться за свою жизнь; а Герберт… по крайней мере он тоже жив и ни в чем не будет нуждаться. А после, когда с отражением будет покончено, можно будет думать и том, как вытащить приятеля из тела ящерицы.

«Нужно взять волю в кулак и больше не позволять себе слабости. Иначе… иначе оно победит. А все-таки, как было бы легче, если б рядом был хоть один человек, которому можно все рассказать, и который бы поверил тебе и остался рядом. Ловетт… Герцог даже вздохнул, вспомнив о ней. Нет, вздор! Нельзя ее никоим образом вмешивать в это опасное противостояние. Он может использовать ее как мою слабость. А ведь я, не раздумывая, жизнь за нее отдам».

Под утро Лерой вспомнил, что все, ему известное, известно и двойнику. Значит, он точно знает о Ловетт. О, боже! Нужно срочно предупредить ее! Но как я поеду в таком виде? Да и поверит ли мне она? Наверняка из-за моего вида посчитает за сумасшедшего. Письмо!

– Бумагу и чернила мне! – прогремел герцог на весь дом, от волнения не находя себе места.

Он сел за стол и долго держал перо, не зная, с чего начать, пока черная капля не упала на бумагу. Какие слова подобрать, чтобы не вызвать презрения, подозрения, недоверия, иронии? Чтобы убедить…

«Милая Ловетт! Вы находитесь в опасности. Умоляю Вас, будьте осторожнее, и по возможности не ходите нигде одна. Постарайтесь поверить мне на слово – у меня нет смысла лгать. Я хочу сберечь вашу хрупкую жизнь! (Развожу сантименты, подумал он про себя на этом месте). Прошу вас, прислушайтесь к моим словам. Ваш презренный раб, герцог Лерой Глэнсвуд».

Дрянь, решил герцог, перечитав записку, не поверит ни за что. Но лучше он не мог придумать, да и времени на это не было, поэтому Глэнсвуд отправил гонца домой к своей даме сердца. Выходит, отражение теперь знает, что я ее предупредил? Ну нет, так много не навоюешь… Какие могут быть успешные боевые действия, когда противнику известны все твои планы? Придется действовать наобум, спонтанно. Это единственный выход.