Одержимость. Книга вторая

Пригляделся и мысленно влепил себе подзатыльник, а вместе с тем и сломал пару костей Антоше-идиоту, что, судя по всему, сам не хило накосячил и ещё и его толкнул на грех, как будто мало их за Змеем водится.

И ведь не заметил сразу, что девчонка совсем ещё малолетка. Дожили. Сам таких педрил в зоне гонял, как вшей, а тут…

Зашибись. Он теперь педофил!

— Отвечай на мой вопрос!

— Нет… Нет у меня месячных… — продолжает реветь, робко взирая на него своими огромными глазищами.

— Ты целка что ли? Девственница, то есть?

— Да… Была, — это «была» звучит так укоризненно, что хочется бросить в неё чем-нибудь тяжёлым.

— Сколько лет? — подходит ближе и приседает на корточки рядом с девицей, которую хмель покинул окончательно и теперь пробирает дрожь.

На зарёванной мордашке проступают красные пятна и губы потрескались от жажды. Похоже, алкогольное отравление. Тупорылая малолетка!

— В-воосемнадцать, — постукивает зубами.

Очень хорошо. Надел на себя почти ребёнка.

— Зовут как?

Девчонка на мгновение замирает.

— Света…

— Я тебе сейчас по губам дам! Настоящее имя говори! — Света она, как же! Небось этот дебил хорошо ей, пьяной идиотке по ушам проехал, а она и повелась, думая что это игра такая забавная.

— Лиля, — икает и опять заходится слезами. Вот же курица.

— Денежек хотела подзаработать, Лиля? — так чешутся руки съездить ей по лицу, да жалко. Рассыпется, а ему потом собирай.

— Нет! Я вообще домой шла! А тот парень меня в машину затащил и сказал, чтобы Светой прикинулась и во всём слушалась вас… Сказал, если что-то не то сделаю, вы меня пристрелите, — закрывает лицо ладошками и продолжает свою истерику, что уже здорово бьёт по нервам.

Блядство. Где Илья их набрал, дятлов этих? Ну приволок бы шлюху, в конце-концов. Ему, с тюряги вышедшему не принципиально, а нянчиться сейчас с этой соплюхой — вообще не в кайф.

— Нужна ты мне больно, стрелять тебя, — немного поостыл, понимая, что девка-то как бы и не при чём. Запугал Антоша, придурок малолетний, что ж ей было делать. Пьяная опять-таки…

Встал в стойку, пораскинул мозгами. И ничего толкового не придумал. А что тут поделаешь теперь?

— Ладно. На вот тебе, так сказать, небольшую компенсацию за утерянную девственность, — протянул ей тысячу баксов. — Я понимаю, что бабками это не покроешь, но больше ничем тебе помочь не могу.

Не берёт. Даже не смотрит на деньги. Уткнулась носом в коленки и дрожит. Голая совсем. Он даже не помнит, как раздел её, как до кровати дотащил… Словно сам бухой был. Белокурая дурёха. Завела, видать своими патлами длиннющими.

— Что? Мало? Окей, — достал из бумажника ещё «косарь». — Бери, сказал.

— Не буду, — только посмотрите на неё! Ишь ты, гордая какая.

— Я здесь положу, а ты одевайся, хватай бабки и уматывай. Я в другой комнате буду, не побеспокою, — бросает зелёные бумажки рядом и, застегнув штаны с проигравшим «бойцом», идёт к двери.

— А можно я останусь? — поднимает голову, с надеждой вглядываясь в его глаза.

— Это ещё с какой стати? — честно говоря, такого он точно не ожидал! Нет, чтобы побыстрее рвать когти от насильника, так она ещё и остаться хочет. Ну не дура?

— У нас… Общага закрыта уже… До утра никого не пускают… — хлюпает носом.

— Утром чтобы свалила, а то передумаю и закончу то, что начал, — врёт, конечно. Пугает. Но был бы не против. Яйца аж гудят от напряжения, точно также, как и башка. Расслабился, что называется. С тем и свалил. Позор на его голову.

Наплакавшись вдоволь, девушка уснула, укутавшись в тёплое мягкое одеяло, что любезно преподнёс ей насильник. Да что там, он даже свою кровать ей уступил.

Уснуть самому Андрею так и не удалось. Помимо того, что эта девка скулила полночи, так ещё и диван оказался совсем не по его размеру. То ноги сваливались, то рука, то голова. Как вообще можно спать на этой «табуретке»?!

Проворочавшись до утра, он заварил себе крепкий кофе и устроился в кресле у окна.

Утро сменяло ночь, прогоняя остатки тьмы из всех закоулков столицы, а заодно и тяжёлые воспоминания, что долбанной лавиной обрушились на его голову.

Подумать только, столько лет он справлялся с этой болью и вот, стоило увидеть девчонку так похожую на неё и всё… Мир снова померк, все краски, мать их, стали чёрными, а в башку, словно ядовитые змеи, заползли они, блядские мысли о том, что всё могло быть совершенно по другому, не впусти он в своё сердце эту тварь. Подлую гадину, что вывернула наизнанку душу. Говорят, о мёртвых либо хорошо, либо никак. «Никак» не получается.

Тишину нарушил грохот за стеной, где по идее должна ещё видеть свои сны с розовыми слонятами эта… Мелочь. По другому и не назовёшь.

Со стоном поднялся и направился в спальню. Сейчас возьмёт её за шкирку и выкинет из квартиры, как ссаную кошку. Достала уже.

— Ну замечательно! Ебануться просто! — выругался, ни грамма не стесняясь присутствия дамы, что распласталась на полу прямо у двери.

Хоть одетая и за то спасибо. Ибо член в штанах всё ещё жаждет… Не важно, в общем.

— Что с тобой, геморрой ходячий? — приподнял ей голову, на что получил очередную порцию слёз.